Это было безумие. Рамси поймает его с собаками. Красная Джейн и Джез, и Хелисент разорвут его его на куски, если Боги будут благосклонны. Или еще хуже, его вернут назад живым.
— Я должен помнить мое имя, — прошептал он.
Наутро болтливого сквайра Эйениса Фрея нашли мертвым и нагим, выставленным на обозрение в кладбищенском дворике старого замка; лицо его было так искажено холодом, что казалось маской. Сир Эйенис высказал предположение, что тот просто был слишком пьян и заблудился в буре, хотя никто не мог объяснить, зачем бы ему было выходить наружу раздетым. Еще один пьяница, подумал Теон. В вине можно утопить кучу подозрений.
Затем, перед тем, как день подошел к концу, арбалетчика, присягнувшего Флинтам обнаружили в конюшнях с разбитым черепом. Лягнут лошадью, заключил Лорд Рамси. Больше похоже на палицу, решил Теон.
Все это было знакомо, как уже виденное выступление скоморохов. Другими теперь были только сами скоморохи. Теперь бывшую роль Теона играл Русе Болтон, а умершие выступали за Аггара, Гуйнара Красноносого и Грозного Гелмарра. Там и Вонючка был, припомнил он, но другой Вонючка, с кровавыми руками и медоточивой ложью на языке. Вонючка, вонючка, рифмуется с трясучка.
Смерти привели к тому, что лорды Русе Болтона открыто ссорились в Большом Зале. У некоторых кончилось терпение:
— Сколько мы должны сидеть здесь, ожидая этого короля, который никогда не придет, — спрашивал Сир Хостин Фрей. — Нам следует сразиться со Станнисом и покончить с ним.
— Покинуть замок? — прохрипел однорукий Харвуд Стоут. Судя по его тону, он скорее предпочел бы лишиться оставшейся руки. — Ты хочешь, чтобы мы атаковали вслепую, погрязнув в снегу?
— Чтобы сразиться со Станнисом его надо сначала найти, — указал Русе Болтон. — Наши разведчики вышли за Ворота Охотника, но, за последнее время, еще ни один не вернулся.
Лорд Виман хлопнул по своему большомуу животу:
— Белая Гавань не боится ехать с вами, Сир Хостин. Выведите нас наружу и мои рыцари поскачут позади вас.
Сир Хостин повернулся к толстяку:
— Достаточно близко, чтобы пронзить копьем мою спину, да? Где мои родственники, Мандерли? Скажите мне. Те ваши гости, которые привезли вашего сына обратно вам.
— Его кости, вы имеете в виду, — Мандерли подцепил кинжалом кусок ветчины. — Я помню их хорошо. Рейгара сутулого с его бойким языком. Дерзкого сира Джареда, так бысто обнажавшего свою сталь. Симона шпиона, всегда звенящего монетами. Они привезли домой кости Венделя. А Тайвин Ланнистер вернул мне Вилиса, в целости и сохранности, как и обещал. Человек слова, Лорд Тайвин, спасите Семеро его душу.
Лорд Виман просунул мясо в рот, разжевал с шумом, чмокнул губами и сказал:
— В дороге много опасностей, сир. Я одарил ваших братьев, когда мы вышли из Белой Гавани. Мы поклялись, что встретимся на свадьбе. Многие другие были свидетелями нашего расставания.
— Многие другие? — засмеялся Эйнис Фрей. — Или вы сами?
— На что вы намекаете, Фрей? — Лорд Белой Гавани вытер рот рукавом. — Мне не нравится ваш тон, сир. Да, расстались без единой кровавой раны.
— Выйди во двор, ты, мешок сала, и я наделаю тебе столько кровавых ран, сколько ты сможешь выдержать, — ответил сир Хостин.
Виман Мандерли рассмеялся, однако полдюжины его рыцарей уже были на ногах. Роджеру Рисвелу и леди Барбри Дастин пришлось успокаивать их. Русе Болтон вообще ничего не сказал. Но Теон Грейджой увидел выражение в его глазах, которое он никогда раньше не видел — тревогу, даже намек на страх.
В ту ночь вновь отстроенная конюшня рухнула под тяжестью снега, который покрыл ее. Двадцать шесть коней и два конюха погибли, раздавленные упавшей крышей или задохнувшиеся в снегу. Большую часть утра потратили, чтобы выкопать тела. Лорд Болтон появился на короткое время во внешнем дворе, чтобы осмотреть место происшествия, а затем приказал оставшихся коней перевести вовнутрь, вместе с тягловыми лошадьми, все-еще привязанными снаружи. Не успели солдаты извлечь мертвых и разделать лошадей, как нашли еще один труп.
Этого невозможно было списать на пьяное падение или удар лошади. Убитый был одним из любимчиков Рамси: приземистый, развращенный, неприятный всадник, звавшийся Желтый Дик. Определить, действительно ли у него желтый член, было невозможно, потому как кто-то отрезал его и засунул ему в рот с такой силой, что выломал три зуба. Когда повара нашли его за кухней, похороненного по шею в сугробе, оба — член и человек были уже синие от холода.
— Сожгите тело, — приказал Русе Болтон. — И смотрите, чтобы не проговорились об этом. Я не хочу, чтобы пошли слухи.
Несмотря на это история все-равно распространилась. К полудню большинство в Винтерфелле слышали, многие из уст Рамси Болтона, чьим был «мальчик» Желтый Дик.
— Когда мы найдем того, кто это сделал, — пообещал Лорд Рамси, — я сдеру с него шкуру, поджарю ее и заставлю его съесть ее по кусочку.
За имя убийцы пообещали золотого дракона.
Зловоние в Большом Зале стало ощущаться к вечеру. От сотен лошадей, собак и людей, расположившихся под одной крышей, полы стали скользкими от грязи, тающего снега, лошадиного и собачьего дерьма, и даже человеческого кала, воздух наполнился запахами псины, мокрой шерсти и промокших лошадиных попон; никак невозможно было удобно расположиться между переполненных скамеек, однако тут была еда. Повара подавали большие куски свежей конины, прожаренные снаружи и кровавые внутри, с тушеным луком и репой… и на этот раз, простые солдаты ели также как лорды и рыцари.
Конина была слишком жесткой для остатков зубов Теона. Его попытки жевать причиняли мучительную боль. Поэтому он раздавил в пюре репу и лук боковой стороной кинжала, затем разрезал конину на мелкие кусочки, и намазывая кашицу на каждый, глотал их. Так по крайней мере он чувствовал вкус и насыщение от жира и крови. Осталась кость, он бросил ее собакам и смотрел, как Серая Джейн убегала с ней пока Сара и Ивы хватали ее за лапы.
Лорд Болтон приказал Абелю сыграть для них, пока они ели. Бард пел "Железные Копья", потом "Зимняя Дева". Когда Барбри Дастин попросила чего-нибудь более жизнерадостного, он сыграл им "Королева сняла свои Сандалии, Король снял Свою Корону" и "Медведь и Девичья Красота". Фреи присоединились к пению и даже несколько северян молотили кулаками по столу в такт хору, подвывая "Медведь! Медведь!". Но шум пугал лошадей, так что певцы вскоре прекратили и музыка стихла.
Бастардовы Мальчики собрались под подсвечником у стены, где коптя горел факел. Лутон и Скиннер играли в кости. Грюнт мял рукой грудь женщины, сидевшей у него на коленях. Дэймон Станцуй-для-Меня сидел, смазывая свой хлыст.
— Вонючка, — позвал он, стуча хлыстом по ноге, как делает человек, приказывая своей собаке. — Ты начинаешь опять вонять, Вонючка.
Теону нечего было ответить на это кроме тихого "Да".
"Лорд Рамси подумывает отрезать тебе губы, когда все закончится", сказал Дамон, натирая кнут жирной тряпкой.
Мои губы были между ног его дамы. Эта дерзость не может пройти безнаказанно. "Как скажете". Лютон захохотал. "Думаю, он хочет этого".
"Убирайся, Вонючка", сказал Скиннер. " От твоей вони у меня челюсти сводит". Другие засмеялись.
Он рванул, пока те не передумали. Его мучители не пойдут вслед за ним. До тех пор, пока тут оставались еда и выпивка, доступные женщины и тепло очага. Когда он выходил из зала, Абель пел "Девы, что расцветают по весне".
А снаружи снег падал так плотно, что Теон мог видеть не более, чем на три фута от себя. Он оказался в одиночестве среди белой пустыни, стены снега громоздились по обе стороны от него по грудь высотой. Когда он поднимал голову, снежинки касались его щек холодными тихими поцелуями. Из зала за спиной доносились звуки музыки. На мгновение он почувствовал себя почти умиротворенным.
Потом он наткнулся на человека, шагавшего навстречу. Плащ с капюшоном хлопал за его спиной. Когда они оказались лицом к лицу, на миг их глаза встретились. Человек положил руку на кинжал. "Теон Перевертыш. Теон Братоубийца".
"Я не братоубийца. Я никогда… я был Железнорожденным."
"Вероломство это все, чем ты был. Как же ты еще дышишь?"
"Боги еще не закончили со мной", ответил Теон, желая знать, тот ли убийца этот ночной прохожий, который заткнул рот Желтому Дику его же членом, и столкнул грума Роджера Рисвелла со стены. Как ни странно, он не испугался. Он стянул перчатку с левой руки. "И лорд Рамси не закончил".
Человек взглянул на руку и засмеялся. "Тогда оставляю тебя ему".
Теон брел сквозь бурю, пока его руки и ноги не покрылись снежной коркой, а ладони и ступни не онемели от холода, затем опять поднялся на зубцы внутренней стены. Здесь, наверху, на высоте ста футов, дул небольшой ветерок со снегом. Все амбразуры были залеплены. Теон пробил дыру в стене снега…только для того, чтобы обнаружить, что он не мог видеть дальше рва. От внешней стены ничего не осталось, кроме размытой тени и нескольких тусклых огоньков, плывущих в темноте.