— Покажи! — попросил я его.
— Вот, смотри, кровь течет, жизнь вытекает из меня, я уже труп.
На самом деле его палец был лишь слегка задет пулей, срезавшей небольшой кусочек кожи и мяса.
— Успокойся, — приказал я ему. — Это даже не рана.
— Что? Как не рана? — спросил он, удивленно рассматривая палец. Затем, поняв, что его жизни и в самом деле ничего не угрожает, счастливо поднял глаза. — Аллах милостив. На этот раз он спас меня от верной смерти.
— Да, всего на два шага правее.
— Два шага, эфенди. Зачем ты так быстро убрал свою голову?
— Конечно, чтобы в меня не попали!
— Но тогда он попал бы в меня! Этот несчастный лишил бы меня жизни. Я обещал ему свою дочку, а он в меня стреляет! Неужели не мог лучше прицелиться. Сабах, пойди сюда, перевяжи меня.
Но Сабах в это время осматривал Москлана. Раненый силился что-то сказать, но не мог. Он издавал лишь какие-то булькающие звуки.
— А вон еще всадник.
Я тоже заметил мужчину, ехавшего на неоседланной лошади. Мы вышли во двор, поджидая нового гостя. Увидев нас, он явно замедлил ход.
— Слава Богу, жив и здоров, — сказал я.
— Кто это? — спросил Оско.
— Кузнец. Сегодня все друг за дружкой охотятся. Настоящая псовая охота.
Узнав нас, Шимин закричал:
— Слава Богу, ты жив, а я уже начал беспокоиться!
— Что же случилось?
— Да ничего особенного.
— А что с женой?
— Он ударил ее кулаком по голове, но особого вреда не причинил.
Наконец Шимин подъехал к нам. Быстрая езда выбила его из сил.
— Вы видели его? — спросил он.
— Да, он стрелял, но промахнулся.
— Откуда же он взял оружие?
— И как ему удалось бежать? — задал я встречный вопрос.
— Сначала приехали твои друзья, — начал рассказ кузнец, — и я послал их за тобой к Бошаку, а потом пошел в кузницу поработать. И тут вдруг увидел, как пленник выбегает из дома. Я бросился к жене. Она лежала в комнате, обхватив голову руками. Без чувств.
— Как же это случилось? Как ему удалось выбраться из подвала?
— Господин, наверное, я совершил большую ошибку. Хаджи Халеф Омар пожелал увидеть пленника. А я по рассеянности забыл в подвале стремянку. Он освободился от пут и выбрался из подвала.
— Как же он смог открыть дверь?
— Да ведь она сплетена всего лишь из ивовых ветвей. Он ее просто выломал. Шум же я не слышал, потому как в то время работал в кузнице. Лошадь его стояла за домом. Он это приметил и ускакал на ней.
— Как же он нашел нас? Он что, знал, где я нахожусь?
— Он просто слышал мой разговор с твоими спутниками.
— В таком случае, ты был очень неосмотрительным.
— Ты прав. Я хотел исправить положение. Поэтому, дав жене воды, чтобы та смочила голову, помчался в деревню, взял первую попавшуюся лошадь и поскакал в Енибашлы. Там жена пекаря сообщила мне, что ты уехал в Кабач, а муж ее с Дезелимом — за тобой следом, за ними — твои друзья. И он, наверное, также нашел вас. Теперь ты расскажи, что произошло.
Я вкратце поведал ему обо всех наших приключениях. Когда я закончил, он задумчиво произнес:
— На все воля Аллаха. Москлан получил свое, а я виноват в том, что упустил его. Как мне снять с себя наказание Всевышнего, эфенди?
— Это вовсе несложно, но в этом нет никакой необходимости.
Мы вскочили на лошадей, красильщик взобрался на осла, и мы тронулись в путь. Меня одолевали сомнения: не начнет ли Москлан мстить кузнецу? Я сказал об этом Шимину.
Но он успокоил меня:
— Не волнуйся за меня, я столько узнал от вас, что больше не боюсь этого конокрада. Что бы он теперь ни говорил, я найду на него управу. Он никому не причинит вреда.
— Я тоже, — заявил толстяк. — Он стрелял в меня и пусть теперь расплачивается. Моя жизнь висела на волоске.
— Нет, скорее, моя…
— Наверное, он нас с тобой хотел убить одной пулей. А вот и деревня, эфенди.