Дождь, всю ночь барабанивший по крыше, наконец прекратился. В наступившей тишине где-то неподалеку от хижины затявкала лисица. Рейлин с трудом открыла глаза: ночные кошмары никак не хотели отпускать ее измученную душу. Джеффри потянулся к ней, и она инстинктивно прижалась к нему, ища защиты на его сильной груди. Довольный тем, что жена позволила ему себя успокоить, он крепко обнял ее. Потом она снова уснула, на этот раз без сновидений, и Джеффри немного подремал вместе с ней. Разбудило его тревожное конское ржание.
— Просыпайся, Рейлин. — Он тряхнул жену за плечо. — Кто-то идет сюда!
Спросонья Рейлин неуклюже пыталась высвободиться из одеяла. Джеффри в это время уже успел вскочить и бросить ей одежду. Не тратя времени даром, он быстро натянул штаны и только успел потянуться за пистолетами, как дверь с треском отворилась. Рейлин вскрикнула. Неотесанная планка отлетела от двери к дальней стене под ударом сапога Олни Хайда. Следом влетел и сам Олни. На левой штанине его виднелась большая прореха, в руке он сжимал внушительного вида пистолет.
— Бросай оружие, тебе говорят, не то я прострелю дырку в башке этой стервы!
Рейлин словно окаменела. Она сидела прижимая к себе надвинутое до подбородка одеяло, едва успев скинуть рубашку мужа и надеть свою до того, как распахнулась дверь.
— Видишь, я безоружен, — сказал Джеффри и положил оба пистолета на стол перед собой. — А теперь твоя очередь.
— Сперва положите туда же ружье, — сказал Олни, закусив губу: по всей видимости, он испытывал сильную боль.
Подождав, пока Джеффри выполнит его распоряжение, он кивнул на фонарь, висевший на гвозде, и заявил:
— Слушайте, чтобы мне дважды не повторять. Я хочу, чтобы вы зажгли фонарь, а потом отошли от стола. На вашем месте я не стал бы выкидывать фокусы.
Выполнив приказ разбойника, Джеффри встал позади Рейлин. Олни мгновенно прыгнул к столу и засунул за пояс пистолеты; вооружившись, он медленно ретировался к очагу, а увидев свободный крюк в стене, повесил на него ружье.
— Пусть пока здесь повисит. Если кто-то из вас станет плохо себя вести, ружьишко пригодится. А теперь, — обратился он к Джеффри, — всем следует узнать, что ваша норовистая кобыла со всего маху наскочила на дерево, когда я пустил ее в галоп, и сбросила меня. Ко всему этому она лягнула меня так, что я сознание потерял, а когда пришел в себя, эта подлая тварь уже ускакала. И, надо сказать, правильно сделала, не то я бы ее па кусочки разделал. Теперь моя нога раскроена до самого колена, а рука стала такой, как у мистера Фридриха. Так что, мистер Бирмингем, вы мне ее сейчас вправите, чтобы была как новая.
— Я? — удивленно протянул Джеффри. — Но я не умею вправлять конечности. Придется вам поискать доктора Кларенса, чтобы все было сделано как полагается.
— Слишком долго его искать, да и терпеть сил больше нет. Так что, если вы мне ее сейчас же не почините, клянусь, я запущу свинцовую пулю как раз вашей женушке между глаз.
— Хорошо, — согласился Джеффри, понимая, что Олни не в настроении шутить, — я постараюсь. Но только должен предупредить, я не очень сведущ в медицине.
— Тогда придется стараться изо всех сил, потому что жизнь вашей жены будет зависеть от того, как у вас получится. Вы меня поняли?
— Но я же говорю тебе…
— Нет, это я вам говорю, мистер Бирмингем. Если с первого раза не вправите мне руку, встретитесь со своей любезной на небесах.
— Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Олни вздохнул, словно ему сделалось легче от согласия Джеффри, но боль, по-видимому, была слишком сильной, и даже глубокий выдох причинял ему страдания.
— Мне нужно чего-нибудь выпить, — сказал Хайд, поморщившись. — Есть в этом доме что-то покрепче, чем вода?
— Я не смотрел.