Несмотря на то что первые роды прошли легко, теперь никто не смог бы поручиться, что на этот раз все пройдет благополучно.
Когда Хетти обратила к мужу свой кроткий взор, Джеффри почувствовал себя третьим лишним на свидании этих двоих. Деликатно отвернувшись, он встретился глазами с Фаррелом, который тоже стал невольным свидетелем этой нежной сцены. Иногда и холостяку приходится завидовать своему женатому другу.
— Джеффри, ты сегодня смотришься франтом, — чуть насмешливо заметил Фаррел.
— А ты, модник, с помощью своего щегольского наряда чуть не отбил у меня жену, — в тон ему ответил Джеффри, смерив друга, которого Бог фигурой тоже не обидел, оценивающим взглядом. Каждый стежок оказался к месту в его безупречном модном костюме, состоящем из плотно облегающих брюк из серого сукна в рубчик, серебристого парчового жилета, белой рубашки, шейного платка и черного пиджака с фалдами, напоминающими ласточкин хвост.
— Ты так думаешь? — с шутливой серьезностью переспросил Фаррел, сдувая невидимые пылинки с рукава. — Приходи ко мне в салон, как будешь свободен, я поучу тебя искусству стильно одеваться. Мой совет тебе наверняка пригодится.
— Я обдумаю твое предложение. Возможно, мне захочется замаскироваться под денди, — с лукавой усмешкой ответил Джеффри.
У Фаррела вытянулось лицо, зато все, кто мог расслышать их диалог, дружно рассмеялись.
— Клянусь, Джеффри, ты умеешь задеть человека за живое, когда тебя снедает ревность.
— Не дуйся, старина, я не хотел тебя обидеть. Клянусь, ты и впрямь выглядишь так же славно, как Каролинский персик.
Элизабет взглянула на Фаррела и, встретив его белозубую улыбку, вновь вынуждена была напомнить себе о таящейся в этой улыбке опасности.
— Вы бы не тешили тщеславие нашего общего друга сверх меры, а то у него голова закружиться. Не забывайте, мне с ним еще работать.
— А ведь он и без того о себе не низкого мнения, верно? Элизабет ответила так, как только она и могла это сделать.
— От меня вы никогда не услышите таких слов, как бы близки к истине они ни были.
— Я думаю, — сказал Фаррел, положив конец критике в свой адрес, — что нам пора показать этому остолопу-хозяину, что он тут не один умеет танцевать вальс. Кроме того, я хочу, чтобы все увидели ваш новый наряд.
— Еще одно твое изобретение? — усмехнулся Джеффри.
— Вот и не угадал. На этот раз Элизабет сама придумала фасон и сшила платье. Милая вещица, не правда ли?
Джеффри галантно поклонился и, выражая свое восхищение, заметил:
— Сегодня вы особенно красивы, мисс. Замечательный наряд. Вы посрамили своего нанимателя.
— Благодарю вас, мистер Бирмингем, — присев в реверансе, ответила Элизабет.
— Джеффри, — поправил ее хозяин дома. — Когда мы не в магазине, я хотел бы, чтобы вы обращались ко мне менее официально.
Элизабет кивнула:
— Как пожелаете, Джеффри.
— Теперь развлекайтесь, друзья мои, а я присоединюсь к вам, как только разыщу жену.
Рейлин кружилась в вальсе с шерифом Рейсом Таунсендом. Шериф при его огромном росте и могучем телосложении был удивительно легок на ногу, и Рейлин рядом с ним казалась тростинкой в своем легком струящемся платье.
На взгляд Джеффри, чем дольше они жили вместе, тем больше менялось его отношение к Рейлин. Если раньше он любил ее тело, то теперь полюбил и душу, что жила в ней. Это чувство было для него новым, и он еще не сумел подобрать к нему словесного определения. Как бы то ни было, ему доставляла удовольствие мысль, что эта женщина с ее телом и душой принадлежит лишь ему одному.
Любуясь женой издали, Джеффри представил ее с животом, округлившимся от того, что внутри нее жил ребенок.