Знаешь, придется тебе смириться с мыслью, что твоя некогда безупречная кожа уже больше никогда такой не будет.
— Тебе хорошо смеяться, — в отчаянии воскликнула Рейлин, — а я ни сесть, ни встать не могу! Поверь, как только я стану передвигаться, тут же покину твою спальню и навек переселюсь в свою.
— Не сердись, моя милая голубка, — примирительно заметил Джеффри. — Я все равно люблю тебя, и мне не важно, какого ты цвета или сколько у тебя веснушек.
На этот раз терпение Рейлин лопнуло, и она запустила в мужа подушкой. Ей и самой было смешно, но она старалась этого не показывать, однако вскоре, сама того не желая, рассмеялась от всей души. Никогда еще в этом доме не звучал столь веселый и беззаботный смех, и Джеффри надеялся, что месяцы и годы спустя этот смех не будет смолкать, как не исчезнет их привязанность друг к другу.
Глава 6
Джеффри Бирмингем с гордым видом сопровождал жену к специально отведенному его семье месту в церкви, где уже находились Хетти, Брендон и их трехлетний сынишка Бо. Мальчишка, увидев дядю, широко улыбнулся и, подбежав, забрался на руки к Джеффри.
— Дядя Джеффри, хотите посмотреть на мою лягушку? — таинственным шепотом предложил мальчик и засунул руку в карман своей льняной курточки. — Я ее там прячу, чтобы мама не увидела.
Джеффри обнял ребенка за плечи, подмигнув незаметно своей невестке, которой, судя по ее лицу, страшно хотелось выяснить, что происходит между двумя проказниками. Ей был знаком этот озорной блеск в глазах деверя, и она не сомневалась, что затевается какая-то шалость.
В следующее мгновение она обмерла от ужаса, увидев, что Бо сунул прямо в нос дяде лягушку. В довершение всего несчастная тварь громко квакнула, чем привлекла внимание всей паствы. Любопытствующие вытягивали шеи и поворачивались к ним, чтобы увидеть происходящее. Чувствуя, что пора вмешаться, Хетти, накинув кружевную шаль, призванную скрыть ее интересное положение, встала со своего места.
Брендон, оценив ситуацию, обнял жену.
— Ничего, любовь моя, — сказал он, — я позабочусь и о лягушке, и о нашем сыне.
Встав, он обошел первый ряд, приблизился к противоположному концу скамьи, где сидел его брат вместе с сыном, и, склонившись к уху Джеффри, прошептал:
— Я оставляю на твоей совести этот конфуз. Набирайся опыта, который тебе, несомненно, пригодится в не очень отдаленном будущем.
— Разве пример не лучшая наука? — с улыбкой поинтересовался Джеффри. — Послужи мне наглядным примером, ты-то наверняка знаешь, как управляться с детьми.
Брендон тоже улыбнулся:
— Если на этот раз будет девочка, мне придется всему учиться заново. Хетти клянется, что мальчики отличаются от девочек как ночь ото дня.
— Хорошо, когда знаешь об этом. Представь, какое бы началось столпотворение, если бы мы не могли отличить мальчика от девочки сразу, при рождении. Жизнь стала бы кошмаром.
— Дорогой брат, речь идет не об анатомическом различии, я говорю о различии нравов и характеров.
— Ты имеешь в виду разницу наших характеров? — усмехнувшись, поинтересовался Джеффри.
Брендон лишь тяжко вздохнул:
— Тебе никто не говорил, каким ты бываешь несносным?
— В основном это говоришь мне ты, причем довольно регулярно.
— И все, похоже, зря: в твою бестолковую голову ничего не укладывается.
В этот момент, вырвавшись из детских ручонок, лягушка под дружный смех начала путешествие по проходу к алтарю. Рейлин тихонько хихикала, прижав к губам носовой платок, и поглядывала на Хетти, которую эта ситуация тоже больше веселила, чем расстраивала.
Как только порядок был восстановлен, священник, пытавшийся сделать вид, что этот эпизод никак его не расстроил, начал службу.