Джеффри в ответ презрительно фыркнул:
— Не верь всему, что слышишь, дорогая, я никогда не пойду на это, если только ты сама не станешь просить развода. — Джеффри наклонил голову, ожидая, когда она поднимет глаза, и, встретившись с ней взглядом, спросил: — Ты хочешь развода?
— Нет, конечно, нет, — поспешила заверить его Рейлин. — Я просто боялась, что эти слухи могут быть правдой.
— Боялась? — переспросил Джеффри.
— Да, боялась, была обеспокоена и встревожена.
— Скажи, верно ли я тебя понял: ты была настолько озабочена этими слухами, что испугалась. Это так?
— Да, — со вздохом подтвердила Рейлин.
— Значит ли это, что у тебя есть сомнения относительно моей причастности к смерти Нелл?
Рейлин готова была расплакаться. Робко подняв глаза на мужа, она с видимым усилием произнесла:
— Я не смогла прийти к определенным выводам, если ты это имеешь в виду. Временами мне кажется глупостью одно лишь предположение о том, что ты мог совершить такую жестокость, а потом приходит ночь, и мне снится, как ты сжимаешь нож и какое страшное у тебя лицо. Демон, в которого ты превращаешься, заставляет меня леденеть от ужаса.
Джеффри вспомнил, как в хижине Рыжего Пита Рейлин металась и кричала во сне. Вместо того чтобы бередить старые обиды, он решил сменить тему.
— Я пришел сюда для того, чтобы пригласить тебя поужинать со мной.
— В Оукли?
Решил ли он на самом деле положить конец их жизни врозь и позволить ей вновь войти в его дом? Не смея дышать, Рейлин ждала его ответа так, будто от него зависело, жить ей или умереть.
— Мы могли бы поужинать в городе, а потом я провожу тебя к Элизабет. Поедем в экипаже, если ты не хочешь идти пешком.
Рейлин от всей души пожалела, что не надела более нарядного платья.
— Мне надо привести себя в порядок.
— Чепуха, ты выглядишь великолепно, как всегда.
— Едва ли, — недоверчиво произнесла Рейлин, хотя ей был весьма приятен этот комплимент.
Джеффри огляделся.
— У тебя есть плащ — сегодня очень влажно и душно? Скоро, наверное, опустится туман.
— Посмотри, пожалуйста, на вешалке. Плащ — Элизабет, а накидка — моя.
С комода Рейлин взяла шляпку, напоминающую шотландский чепец, и подошла к большому зеркалу. Она кокетливо сдвинула шляпку набок и оглянулась, словно желала убедиться в том, что муж ее все еще здесь и не раздумал появляться с ней на людях. Джеффри ждал с накидкой в руках. Улыбнувшись ему, Рейлин открепила длинную шляпную булавку и, проткнув синий бархат, вскрикнула от боли: игла впилась в палец. Она тут же засунула палец в рот, чтобы остановить кровотечение и не дать капелькам крови испортить наряд.
— Какая я неуклюжая!
— Дай посмотрю, что ты на этот раз наделала, — предложил Джеффри, заставив Рейлин залиться краской.
Ну почему у нее все идет вкривь и вкось, когда он рядом?
Взяв жену за руку, Джеффри подвел ее к умывальнику и налил в таз немного воды. Намылив и сполоснув ее руку, он вытащил из кармана сюртука носовой платок и насухо промокнул тоненькие пальчики, наставительно заметив при этом, что, обращаясь с острыми предметами, следует быть более внимательной.
Рейлин прижала ладони к пылающим щекам. Ей было уже все равно, как она выглядит, болит или не болит палец: близость мужа, его прикосновения, голос произвели на нее неожиданно сильное действие. Соски ее жаждали не только ласки его рук и губ, но и ритмичных поглаживаний волосатой груди во время акта любви. Она чувствовала растущее напряжение в области лона, но, как бы ни хотелось ей, чтобы он унес ее с собой на вершины, которые они так часто покоряли вместе, Рейлин не могла не помнить о причине их столь долговременной разлуки.
Джеффри и сам с трудом сдерживал желание обнять жену и, прижав ее к себе, целовать со страстью, которую держал в узде уже больше месяца.