Но не успел он уйти, как привратник снова распахнул дверь, на этот раз чтобы впустить нового посетителя.
Для Джеффри Бирмингема было совсем не характерно разгуливать по городу в наряде, который только с большой натяжкой можно было назвать приличным. На нем не было ни пиджака, ни шляпы, жилет распахнут, рукава рубашки подвернуты до локтей. На пальце выделялось чернильное пятно. Тем не менее Рейлин словно током ударило: так он был хорош собой. Все словно повторялось заново — так уже было с ней во время их первой встречи. Рейлин не без удивления отметила, что Джеффри по-приятельски кивнул парню, стоявшему у входа, и тот ответил ему улыбкой, прежде чем осторожно прикрыл за ним дверь.
Сердце в ее груди забилось чаще, щеки заалели. Она ждала, что Джеффри подойдет к ее столу, но тот, похоже, куда больше хотел пообщаться с Густавом. Подбоченясь, Джеффри загородил немцу проход и, вопросительно приподняв бровь, стал ждать от него объяснений.
— Приятно было вновь повидать вашу жену, герр Бирмингем, но о вас я бы этого не сказал.
— Наши чувства взаимны, герр Фридрих, — процедил Джеффри.
— Вы тоже пришли повидать миссис Бирмингем? Джеффри брезгливо поморщился и, смерив соперника уничижительным взглядом, насмешливо произнес:
— Я не хотел бы вас задерживать здесь, даже если бы видел причину для того, чтобы объяснять вам цель моего присутствия. До свидания. — Он демонстративно повернулся к Густаву спиной. Едва ли ему когда-либо приходилось так туго. Желание подойти к Рейлин было настолько сильным, что только неимоверным усилием воли он смог удержать себя от подобного шага и направился к Фаррелу, чтобы поздороваться с другом.
Улыбка сползла с лица Рейлин. В растерянности она смотрела, как Ив и ее муж обмениваются рукопожатиями. Склонив голову со смешанным чувством растерянности и стыда, она смотрела на рисунки сквозь пелену набежавших слез; две соленые капли даже успели упасть на бумагу, размыв чернила.
Не в силах больше сдерживаться, Рейлин вскочила и, проскользнув мимо уборщика, как всегда крутившегося поблизости, выбежала в садик позади дома. Она не могла знать, что Джеффри провожал ее взглядом, пока она не скрылась в тени живой изгороди, которой был окружен туалет.
Только там Рейлин позволила пролиться потоку душивших ее слез. Она чувствовала себя так, словно живая попала в ад. Ей было неизвестно, что привело мужа в салон, но, уж во всяком случае, к ней его визит не имел никакого отношения. Джеффри не соизволил даже снизойти до обычной вежливости. Он и поздороваться с ней не захотел!
Фаррел тут же заметил, что с Рейлин творится что-то неладное.
— Тебе не кажется, что ты поступаешь с ней чересчур жестоко, Джеффри? — с тревогой спросил он друга. — Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что Рейлин плакала.
Бирмингем в ответ лишь вздохнул. Слезы Рейлин жгли его сердце, но он оставался тверд в своем намерении довести дело до конца и не собирался идти ей навстречу: пусть сама решит, чего она хочет и как относится к нему, а потом сообщит ему о своем решении.
— Я хочу, чтобы она прочувствовала в полной мере, каково ей будет, если мы на самом деле пойдем по жизни разными путями. Несколько дней здесь ничего не решат. Чтобы как следует ощутить, каково жить одной, без меня, ей понадобится недели две, а то и месяц. Если бы не визит Фридриха, я бы тут и не появился сегодня.
— Ты в самом деле оказался на месте гораздо раньше, чем я ожидал. Как, черт возьми, тебе это удалось?
Джеффри в ответ только загадочно усмехнулся:
— На меня работает целый легион.