— Они на кого-то напали, — прошептал Руаяль. — Это бандиты!
— Пускай разделят с нами добычу!
— Нет-нет, никакой дележки! Вся добыча должна достаться нам!
— Разумеется, нам, — подтвердил Руаяль, но голос его прозвучал как-то странно.
В три прыжка он оказался на месте происшествия. И обнаружил там, в полной тьме, ужасную свалку: дюжина замеченных им бравых ребят явно со злодейскими намерениями навалилась на каких-то прохожих. Но не успел он подойти к ним поближе, как один из этой дюжины завопил: «Смываемся, братцы!» — и, изрыгая глухие проклятия, ночные разбойники один за другим скрылись в ночи. Все произошло так быстро, что Боревер не успел отреагировать, он застыл на месте, растерянный этой внезапностью. Но тут подоспела четверка его верных спутников, и они, не тратя времени на размышления над случившимся, принялись радостными восклицаниями вперемешку с грязными ругательствами праздновать победу, не забывая при этом о доставшейся им так легко добыче.
— Никакой дележки, все — нам!
Добычей оказалась горделивого вида женщина — она оставалась неподвижной и явно отнеслась к неожиданному нападению с полным равнодушием, если не с презрением. Перед ней, с явным намерением защитить жертву, стояли высокий мужчина и еще одна женщина, продолжавшая испускать пронзительные вопли, подобные крикам раненой птицы. И неудивительно: она не могла не понимать, что, счастливо избежав наскока тигров, вся компания немедленно попала во власть волчьей стаи. Тринкмаль с первого взгляда определил, что гордая с виду женщина скорее всего благородная дама, а двое остальных — ее слуги.
— Вот где кубышка-то! — весело заорал он, как всегда, когда впереди светило выгодное дельце. И, протянув руку, схватил даму за плечо, в то время как трое его спутников набросились на слуг. Но в тот же момент из глотки Тринкмаля вырвался крик боли, а Буракан, Корподьябль и Страпафар вынуждены были отступить от желанной цели под мощными ударами кулаков.
— Убрать лапы! — проревел Боревер, награждая сотоварищей тумаками и затрещинами, которые приводили их в такой восторг, когда доставались кому-нибудь другому.
— Что-что? — лепетали они, пятясь под градом ударов и не в силах прийти в себя от удивления.
— Мадам, — сказал Руаяль, обращаясь к жертве нападения, — вы свободны. А ты, — добавил он, схватив за ухо Тринкмаля, — сейчас же верни этой даме кошелек, который у нее стибрил.
Тринкмаль зарычал, как собака. Страпафар постучал пальцем по лбу, намекая на то, что вожак слегка свихнулся. Корподьябль и Буракан выругались. Тем не менее Тринкмаль послушался и протянул даме добычу, с которой ему очень не хотелось расставаться. Но дама мягко оттолкнула кошелек и ласково сказала;
— Оставьте его себе, друг мой…
— Ну, раз вы меня заставляете! — притворно вздохнул разбойник и молниеносно спрятал кошелек.
Руаяль взялся за шпагу и пригрозил:
— Тринкмаль, если сию секунду не вернешь то, что тебе не принадлежит, превратишься в труп!
На этот раз незнакомка приняла свой кожаный мешочек, протянутый ей кипевшим от бешенства и страха Тринкмалем. Потом внимательно посмотрела на Боревера.
— Не скажете ли, как вас зовут? — спросила она, и ее манера говорить произвела странное впечатление на молодого человека.
Но ответил он почти грубо:
— Как меня зовут? Руаяль де Боревер. Насколько я богат? Ни гроша в кармане. Где живу? В канаве. Чем занимаюсь? Темными делами. Мое прошлое? Тайна. Мое будущее? Веревка. Теперь вам известно обо мне все. Прощайте, мадам.
— Погодите минутку, — попросила она, жестом удерживая его.