Свечи были расставлены в углах равносторонних треугольников, точно так же по отношению друг к другу стояли и канделябры. В глубине вестибюля виднелась широкая лестница красного мрамора с необычайной красоты перилами из кованого железа — ажурная решетка представляла собою кружащихся в фантастической сарабанде птиц. На нижней ступеньке роскошной лестницы стоял одетый с ног до головы в черное старичок. Он сдержанно поклонился гостям и сказал им:
— Мой хозяин ждет вас.
Затем принялся подниматься по лестнице. Оказавшись на втором этаже, старичок открыл дверь и посторонился, чтобы пропустить посетителей в огромный зал, показавшийся им очень странным своей таинственной и величественной простотой.
Зал был абсолютно круглым, а потолок представлял собой свод вроде церковного, в самом центре которого сиял большой фонарь, излучавший мягкий и словно туманный свет. По окружности зала было расположено двенадцать дверей из отполированной слоновой кости, и двери эти были так похожи одна на другую, что гости, сделав три шага к центру зала, растерялись, не понимая, откуда, через какую из них попали сюда. На фронтонах дверей были представлены знаки Зодиака в виде отлитых из золота барельефов. На фризе круглой стены — семь планет Солнечной системы. Между дверями стояли колонны из драгоценной яшмы.
Вся обстановка состояла из двенадцати красных мраморных кресел, расположенных симметрично двенадцати дверям слоновой кости вокруг стола с круглой столешницей, возложенной на четырех мраморных сфинксов. Столешница была тоже отлита из чистого золота. На ней рельефно выделялся испускающий во все стороны сияние знак Розы и Креста — главный символ высшей магий: мистическая роза, в центре которой сверкакали выложенные из бриллиантов священные буквы:
I.N.R.I.
Изысканная простота зала, его удивительная форма, эти яшмовые колонны, эти двери слоновой кости, этот сияющий, подобно Солнцу, круглый стол, этот рассеянный свет, падавший из-под высокого свода, эта невероятная, но неброская роскошь с полным отсутствием бессмысленных и бесполезных украшений, эта торжественная тишина, повисшая в воздухе, — все это вместе составляло поистине сказочную, как нельзя более подходящую декорацию для таинства.
Лойола замер — презрительный, враждебный. Екатерина чувствовала, как бешено стучит сердце в ее груди. Взгляды обоих были прикованы к улыбающемуся человеку, который шел к ним навстречу. К Нострадамусу! Костюм этого человека отличала такая же, как была присуща обстановке, изысканная простота и неброская роскошь. Он был одет в точности так же, как знатные сеньоры при французском дворе. С непременной шпагой на боку. Но на его камзоле, сшитом из тончайшего черного бархата, не было никакого другого украшения, кроме золотой цепи со знаком Розы и Креста из сверкающих рубинов. Он был высоким, с широкой грудью, с величественной и гибкой походкой, манера держаться была горделивой и доброжелательной одновременно, черты лица — правильными и редкостно благородными, вот только сверхъестественная, какая-то нечеловеческая бледность заставляла при виде его вспоминать выходцев из могилы…
— Благородная госпожа и вы, сеньор, Нострадамус приветствует вас…
Он усадил Екатерину в кресло, соответствовавшее двери, над которой был помещен знак Весов, Лойолу — туда, где был знак Стрельца, и сел сам под знаком Льва.
Таким образом, все трое образовали еще один равносторонний треугольник.
— Мадам, — звучно и очень серьезно произнес Нострадамус, — в эту ночь моя наука станет служить вам, и я ожидаю ваших вопросов.
— Твоя наука! — с презрением откликнулся Лойола. — Магия! Колдовство! Астрология! Пустые химеры! Обман, надувательство, если не сказать — преступление! Что ты делаешь с Богом?
— Бог! — ответил Нострадамус. — Бог, мадам, это высшее стремление человека.