Он ожидал чертовых французов, но думал, что они пойдут по дороге, прямо на винтовки, как овцы на бойню, но негодяи его перехитрили. Сволочи обманули его!
На мосту раздался мушкетный залп, а затем выстрелы из другого оружия. Пистолеты, подумал Шарп, определив по звуку. Кто-то вскрикнул. Люди орали. Шарп тяжело спрыгнул с лестницы, пробежал через арку и увидел, что форт потерян. Он проиграл.
Капитан Пелетерье даже не рассчитывал на помощь солнца, но Бог войны этим утром был на его стороне и как только капитан гусар вывел своих людей из-под прикрытия деревьев, солнце взошло над горизонтом и ослепило защитников форта.
— Вперед, в атаку! — приказал Пелетерье и, пришпорив своего огромного черного коня, направился прямо на мост, находившийся от него менее чем в четырехстах метрах. Одно последнее усилие лошади — это все, чего он желал, и пришпоривал снова. Он увидел клубы дыма на стенах форта, а затем еще больше дыма на мосту. Пули ушли в землю, никого не зацепив. Мост был забаррикадирован обозом.
Позади обоза стояли пехотинцы. Британцы! Не испанцы, но Пелетерье было наплевать. Это были враги Франции, и они умрут.
— Вперед! — он растянул это слово как боевой клич, и в голове промелькнула мысль, что ничего в мире, даже женщины, не приносит столько удовольствия как это. Кавалерийская атака, противник шокирован, на твоей стороне смерть и обнаженная сабля.
Вдруг со стороны фермы возникли клубы дыма, и Пелетерье боковым зрением увидел, как кувыркнулся один из его солдат, заржала лошадь, а сабля воткнулась в землю, но затем Пелетерье въехал прямо в стелящиеся по мосту клубы дыма и соскочил с седла прежде, чем его лошадь остановилась. Громыхнул мушкетный выстрел, выплюнувший струйку дыма прямо в глаза Пелетерье. Он остановился, упал на телегу, повернутую боком, и лег в нее. Он кричал как безумный, ожидая пулю в живот, но пехотинцы все еще перезаряжали мушкеты. Капитан прыгнул на них, размахивая саблей, сержант Куанье последовал за ним, а затем целая толпа гусар перескочила через телегу, стреляя из пистолетов и держа на перевес сабли, сверкающие на солнце. Один пехотинец стоял на коленях перед ним, держась за лицо руками, сквозь пальцы струилась кровь. Другой был уже мертв и висел на перилах моста, а остальные отступали. Они даже не успели примкнуть штыки. Пелетерье отбил в сторону мушкет своей тяжелой саблей и рубанул пехотинца, остальные не выдержали и убежали.
— В форт! — крикнул Пелетерье своим людям. — В форт!
Красномундирники могут подождать. Форт нужно занять до прибытия Эро, а у форта нет ворот. Он вбежал внутрь и увидел, как высокий человек в зеленой куртке исчез за дверью.
— Наверх! — крикнул Пелетерье, указывая своим людям на мужчину, стоящего на лестнице. Сверху раздался выстрел, пуля ударилась в каменную стену рядом с Пелетерье, он посмотрел наверх и на фоне неба увидел еще одного мужчину в зеленой куртке, затем его закрыли собой гусары, бегущие на стену.
Пелетерье достал часы из маленького кармашка мундира. До прибытия Эро шесть часов, возможно меньше. Он закрыл крышку часов, убрал их, и наклонился, уперев руки в колени, внезапно почувствовав усталость. Боже, он сделал это! Острие его сабли было красным, он вытер его пучком соломы и посмотрел на своих людей, которые что-то кричали, стоя на мосту.
Он поспешил обратно. Большинство его солдат не спешивались и не переходили через баррикаду, а рассеялись на южном конце моста. По ним велся постоянный огонь из белого фермерского дома, находившегося в паре сотен шагов вниз по дороге. Лошади ржали от боли, люди лежали на земле, а чертов огонь не прекращался. До Пелетерье вдруг дошло, что он видел зеленые куртки, а это означало одно — стрелки, и если он не найдет укрытие для своих людей, то винтовки убьют всех до последнего солдата.