— Выбор недурен, вполне достойный и нас, и святой коллегии, — сказал, улыбаясь Андреа, — но я предупреждаю вас, Диомира, если узнают о нем кардиналы, они расхохочутся.
— Ошибаетесь, Андреа, — горячо возразила куртизанка, — есть много кардиналов совершенно противоположного мнения, чем вы полагаете.
— Что же они думают о кардинале Монтальто?
— Некоторые действительно считают его неспособным, но далеко не все. Первый ваш кардинал Дестэ вполне ценит достойного францисканца и убежден, что этот с виду немощный старик способен на великие дела. Обратите внимание на все поведение кардинала Монтальто во время царствования папы Григория XIII. Сколько такта, ума, выдержки проявил старик. А его поведение, когда муж Виктории Аккорамбони убил его племянника? Уверяю вас, Андреа, если Перетти Монтальто будет избран папой, настанут самые блестящие времена для святого престола.
— Вы, быть может, и правы, прелестная Диомира, — сказал, улыбаясь Андреа, — но не забывайте, что кардиналов, которые будут выбирать папу, сорок два, и едва ли им всем известны качества кардинала Перетти Монтальто.
— Но я полагаю, из этих сорока двух кардиналов хотя бы один может подать голос в пользу Перетти, — холодно возразила куртизанка.
— Кто же этот один?
— Вы.
— Да, но, Диомира, вы слишком злоупотребляете могуществом ваших прелестных глаз. Подумайте же: я самый молодой из кардиналов, без влияния, без друзей.
— Я не совсем с вами согласна, — отвечала Диомира, — вы располагаете голосами кардиналов Мадруччио, Дестэ и Альтана.
— Прекрасно, но с моим это составит только четыре голоса, а их сорок два?
— Пожалуйста, не беспокойтесь, этих четырех голосов будет чересчур достаточно. Не забывайте, что между кардиналами Фарнезе и Медичи завяжется страшная война, каждый будет подавать голос за кардинала, который не имеет партии, а такой среди чистой святой коллегии только один Перетти. Ваши четыре голоса явятся как нельзя кстати, и Перетти Монтальто будет избран.
Доказывая это, куртизанка была прелестна: глаза ее горели, как две свечки, и щеки покрылись густым румянцем.
Андреа любовался ею.
— Я сделаю для вас все, мой несравненный друг, — сказал он, — но с условием.
— Именно, говорите, я вперед соглашаюсь, — отвечала Диомира.
— Объясните мне, почему именно вы желаете, чтобы Перетти был избран папой?
— Я уже вам объясняла.
— Да, интересы церкви, политика и прочее, но всего этого для меня мало. Я прошу сказать мне, почему вы персонально интересуетесь Перетти. Я должен это знать, потому что я ревную.
Диомира сначала несколько колебалась, но, подумав немного, она решила, что такому благородному человеку, как Андреа, надо сказать все откровенно.
— Есть человек, который зарезал мою мать и меня сделал куртизанкой, только один папа может наказать его.
— И вы думаете, что кардинал Монтальто может быть праведным судьей-мстителем, посланным Богом?
— Да, я уверена, Перетти мне в этом поклялся.
— А, в таком случае, моя прелестная Диомира, — сказал взволнованным голосом молодой кардинал, — конечно, не принц Андреа остановит эту карающую руку мстителя, посланного Господом Богом, и я даю вам честное слово употребить все зависящие от меня меры, чтобы монтальтоский кардинал Перетти был избран папой.
— А я за это тебя, мой милый лев, задушу в моих объятиях, — говорила, краснея Диомира, целуя принца-кардинала.
ПАПСКИЕ СБИРЫ
АВСТРИЙСКИЙ кардинал Андреа, возвращаясь от Диомиры со своим пажом Теодором, мальчиком лет семнадцати, мысленно рассуждал о том, что он слышал от куртизанки.