Дом Гершвинов отличался от других домов непринужденной атмосферой. Это был, скорее, европейский дом, Гершвины не устраивали пышных приемов, их девизом было: «Если вы проезжаете мимо и у нас горит свет – загляните на огонек». И на огонек «заглядывали» постоянно самые интересные люди, у них всегда собиралась интеллектуальная элита Голливуда. Их объединяло общее прошлое: в основном, это были выходцы из иммигрантских семей.
Ирвин и Гершвины вместе путешествовали по Европе. Любимыми городами были Венеция, Париж, Лондон-они посещали музеи, художественные галереи, привозили из путешествий незабываемые впечатления и произведения искусства. Так была собрана знаменитая артколлекция Гершвинов, приобретшая огромную ценность с течением времени.
Совсем иная атмосфера господствовала в особняке у Голдуинов. Сэм никогда не тратил времени на, как он полагал, «пустые разговоры». Он приглашал только «нужных» и «полезных» людей, с которыми можно было делать большой бизнес. К живописи он не питал особых симпатий. Однако и у него была отличная коллекция картин французских импрессионистов, несколько полотен Пикассо, Дега, а над камином висел лихой рисунок Тулуз Лотрека. Фрэнсис Голдуин знала как нужно поставить дом, чтобы привлечь нужных людей, произвести благоприятное впечатление. Вдоль стен в библиотеке стояли дубовые шкафы, в них поблескивали теснёными переплетами серьезные книги, в которые никто никогда не заглядывал, туда дворецкий приносил предобеденный дринк, коктейли.
Голдуин был пунктуален как швейцарские часы, вечерний прием начинался в 7.30, в 8 все переходили в dining room.
Опоздавших к началу обеда – это случалось редко – ждало их место, но им доставалось лишь то, что в данный момент было на столе, – супруги были скуповаты.
Ирвин Лазар забавно рассказывал о том, как Фрэнсис решила сделать Сэму сюрприз на его 70-летие. «Было задумано, что мы, все его друзья, соберемся в назначенное время. Во всем доме будет темно, и лишь когда Сэм выйдет, зажгутся все огни, и мы с веселыми криками, поздравлениями, подарками, выскочим на середину их огромной гостиной. Сначала так и было. Мы все приехали пунктуально в 7.00, зашли в дом, и, пока Сэм переодевался в вечерний костюм, спрятались под большой лестницей. В доме было темно, мы перешептывались как дети, готовясь к сюрпризу. Время приближалось к 7.25, мы знали, что ровно в 7.28 Сэм начнет спускаться по лестнице.
Наши сердца бились взволнованно, мы буквально отсчитывали секунды. Во всем доме стояла абсолютная тишина. Вот послышались шаги Сэма, он вышел в небольшой холл и начал спускаться. Шаг, еще шаг – в тишине они были слышны особенно четко. И вдруг… дом потряс звук, который мог бы сокрушить Empire State Building. Сэм был уверен, что в доме никого нет, и позволил себе некоторую вольность.
Нужно ли говорить о том, с каким диким хохотом, визгом и шумом мы выскочили из-под лестницы, дав волю долго сдерживаемым эмоциям! Некоторую неловкость момента заглушил наш дружный хор, исполнивший Happy Birthday!»
Роскошный особняк Уильяма Гетца, главы студии Fox привлекал знаменитостей Голливуда. «Билл», – как к нему обращались друзья, был красивым, сильным, остроумным и предприимчивым человеком. Он родился в 1903 году в бедной семье еврейских иммигрантов, которые приехали в Америку и поселились в Филадельфии в конце 19-го века. Кроме Билла в семье было еще восемь детей, он был самым младшим.
Когда ему исполнился 21 год, он отправился покорять Голливуд – кино стало его страстью с раннего возраста. Именно там, в Голливуде, он сделал блестящую карьеру, стал продюссером. На талантливого молодого человека обратил взор сам Л. Б. Мейер, и сделал все, чтобы его старшая дочь Эдит заинтересовалась Биллом Гетцом.
Выдав дочь замуж за Билла, Мейер говорил, что теперь у него есть еще и сын. Вскоре они стали деловыми партнерами.
Дом супругов Гетц в Holmby Hills был центром голливудской элиты. Он был намного больше дома Голдуина и служил идеальным образцом того, каким должен быть самый роскошный дом. Вышколенная прислуга, замечательные повара, которых Эдит пригласила из Парижа, огромный бассейн, богатая библиотека – Эдит знала как вести дом.
Билл и Эдит инвестировали огромные средства в собирательство картин. В их картинной галерее были наиболее интересные холсты и скульптуры французских импрессионистов, а также Пикассо, Модильяни, Сутина, Пьера Боннара, и других знаменитых художников.
Еще одним увлечением Билла Гетца были скаковые лошади. Одна из них в 1950 году выиграла престижное Santa Anita Derby и впоследствии была названа одной из самых знаменитых лошадей в истории скакового спорта. (Ходили слухи, что эпизод, описанный Марио Пьюзо с отрезанной лошадиной головой имел место в действительности, – это была любимая лошадь Гетца).
Ирвин Лазар стал завсегдатаем вечеров в доме Гетцов, он сотрудничал с Биллом, а Эдит называла Ирвина своим сердечным другом, у которого всегда можно получить дельный совет. Получить приглашение на прием в доме Гетцов – означало быть принятым в голливудскую элиту. После окончания обеда Билл обычно нажимал некую невидимую кнопку, расположенную в стене гостиной, полотно Тулуз Лотрека медленно поднималось вверх и пряталось в потолке, вместо картины появлялся огромный экран, и гости смотрели еще не вышедший на экраны фильм.
Часто гости Гетцов, среди которых были Фрэнк Синатра, Джуди Гарленд, Фред Эстер, Мики Руни и другие, начинали петь, пародировать друг друга, Джордж Гершвин садился за рояль… Это были самые великолепные, незабываемые впечатления! Звезды экрана были в своем кругу, их творческих порывов ничто не сдерживало, там воистину царило искусство.
Однако было бы преувеличением сказать, что у этих людей, которых считали избранными, не было переживаний, страданий. Голливуд создавал звезд, в то же время полностью разрушая личности. Далеко не каждый мог вынести испытание славой. Печальная судьба блистательной Джуди Гарленд, «королевы мюзиклов», как ее называли, – один из ярких примеров. Она была общей любимицей, но в обычной жизни никак не могла найти верный ориентир.
Один из вечеров в доме Гершвинов закончился тем, что Джуди, которая весь вечер была чем-то страшно взволнована, вышла из гостиной и направилась в туалетную комнату. Ирвин последовал за ней. Дверь была заперта. Почуяв неладное, Ирвин начал стучать, просить ее открыть. Ответом было молчание. Так продолжалось около двадцати минут. Затем дверь попросту вскрыли, и взору нарядных гостей представилось ужасное зрелище: на полу, истекая кровью, лежала Джуди. Она пыталась перерезать себе вены. Прибывшая немедленно ambulance забрала ее в знаменитый Cedars of Lebanon Hospital, где многие кинозвезды проходили лечение от наркотической и алкогольной зависимости.
Ирвин не раз выручал Джуди из очень сложных ситуаций. К тому времени она разошлась с Винсентом Минелли, в 1951 году студия разорвала с ней контракт. С Джуди было очень трудно работать на съемочной площадке. Злоупотребление наркотиками, алкоголем привели к постоянным срывам ее нервной системы, ее внезапные смены настроений мешали работе. Джуди запуталась в своих финансовых делах, постоянно нуждалась в деньгах, продавала все, что могла принести хоть какой-нибудь доход, в том числе и записи своих концертов, выступлений.
Сидней Лафт, который стал ее мужем в 1951 году, был настоящим другом, делал все возможное, чтобы Джуди могла работать, сошла с наркотиков, но его усилия были тщетны.
Джуди рассталась и с ним, у них было двое детей – Лорна и Джой. Лайза, дочь от брака с Минелли, не ладила со своими сводными братом и сестрой, в доме всегда стоял крик, дети наблюдали как мать постепенно погружается в трясину наркозависимости.
Джуди Гарленд умерла в 1969 году, всего две недели после того как ей исполнилось 47 лет. Ее похоронили в Нью-Йорке, двадцать две тысячи человек пришли проститься с любимой кинозвездой. Она оставила ярчайший след в киноискусстве. Можно смело сказать, что второй Джуди Гарленд уже не будет.
ЭТО ГОЛУБОГЛАЗОЕ ЧУДОВИЩЕ – ФРЭНК СИНАТРА
«По совету друзей я посетил клуб Rustic Cabin в Нью-Джерси, – рассказывал Ирвин Лазар, – там пел очень худой, некрасивый и не умевший держаться на сцене парень. Но голос меня поразил, я понял, что передо мной – настоящий талант, перед которым большое будущее. Его имя Фрэнк Синатра было мне незнакомо. Я дал ему свою визитку, и с этого дня началась наша дружба, которая насчитывает больше двадцати пяти лет».
Нужно сказать, что дружить с Фрэнком было непросто. Он был человеком чрезвычайно эмоциональным, часто непредсказуемым. Ирвин сделал для него очень много. Он был первым, кто «раскрутил» мало кому известного тогда паренька, познакомил его с Томми Дорси, с оркестром которого Синатра выступал долгое время.
В 1939 году Фрэнк женился на Нэнси Барбато, она была его первой любовью. В 40-м году у них родилась дочка Нэнси.
В 1941 году Синатра был признан лучшим певцом года и решил начать собственную сольную карьеру певца, отказавшись от оркестра Дорси. Компания MCA, в которой Ирвин Лазар занимал долгое время ведущее положение, предложила молодому певцу неслыханный по тем временам гонорар – 60 000 в год. И тут Ирвин оказал ему огромную поддержку. Он познакомил молодого певца с Айрой и Джорджем Гершвинами, Ирвином Берлином, Артуром Фридом, другими влиятельными персонами в мире шоу-бизнеса. Синатра стал его клиентом. Ирвин организовывал его фан-клубы, обеспечивал полные залы, поддержку зрителей. Бурная личная жизнь Синатры, его связи с итальянской мафией, – все это создавало вокруг него некий ореол, который еще больше сопутствовал успеху талантливого артиста. Отчасти его даже можно считать прототипом молодого итальянского певца из романа Марио Пьюзо «Крестный отец».