Один раз поправил ожерелье у Ипут, в другой раз госпожа попросила отремонтировать очаг в большой столовой и была очень довольна его работой. Девушки часто гуляли в саду и как бы нечаянно проходили мимо. Инар много думал в эти дни. Где это видано, чтобы дочь богатого вельможи, Великого Начальника Мастеров, стала женой простолюдина? Убежать с ней? Куда? в Стране, замкнутой безлюдными пустынями, это невозможно. Что может он предложить богатой, изнеженной девочке, привыкшей к роскоши. Никогда не согласится он сам обречь ее на тяжелые испытания. И все это было бы бесполезно. В их стране беглецов возвращали быстро и наказывали страшно.
Инар любил, страдал. И все-таки он был счастлив. Он видел ее. Иногда за весь день и удавалось лишь проследить ее тонкий силуэт с узкими бедрами и маленькой гордой головкой. Но когда она приходила вместе с проказливой младшей сестрой, он только и видел Тию. Он смотрел на ее задумчивые, медлительные глаза, бледное лицо с легким загаром. Она казалась болезненно хрупкой рядом с Ипут, у которой полной круглое личико горело здоровым румянцем, а крепкие ножки не стояли на месте от избытка энергии.
Он мечтал, хотя знал, что мечтать бесполезно. И все-таки он жил эти дни счастливым человеком и гнал мысли о том, что будет потом. Иногда, усмехаясь, вспоминал, как не хотел идти сюда, когда его посылали. Но и это светлое время прошло. Осталось два дня до окончания его работы.
Утром накануне последнего дня он пришел, как обычно, но на сей раз с большой корзиной. Он нетерпеливо поглядывал в сад, ожидая, когда появятся девушки.
Ипут прибежала вскоре с кистями винограда в руках.
— Инар. Посмотри, какая большая кисть. Хочешь? Возьми. Сегодня солнце печет, наверное, пить хочешь?
Инар, улыбаясь, смотрел на веселую, раскрасневшуюся девушку.
— Ипут! Попроси Тию зайти сюда на несколько минут.
— Скажу, Инар!
Она легко побежала по желтой тропинке между цветами. Инар проводил ее грустными глазами. Ему нравилась шаловливая, беспечная и в то же время добрая сестра любимой девушки. Послезавтра он уже не будет их видеть. Через полчаса Инар увидел сестер. Они шли из глубины сада. Ипут остановилась и села на скамейку. Инар подошел к Тие. Она стояла, застенчиво улыбаясь, и слегка наклонила голову в ответ на его приветствие.
— Тия! Я заканчиваю работу, послезавтра уже не приду к вам.
Тяжелые ресницы Тии затрепетали. Она смотрела на него печальными ласковыми глазами.
— Я принес тебе на память обо мне небольшую вещь. Светильник. С мыслью о тебе я делал его почти год.
И он развернул белый сверток, лежавший в его корзине. В его руках был небольшой каменный лотос. Между двумя круглыми малахитовыми листьями возвышались на зеленых, тоже малахитовых стеблях бутон и распустившийся цветок белого лотоса. Тия замерла от восторга. Такой красивой вещи она не видела, хотя в ее богатом доме всего было в избытке.
В солнечных лучах сквозь нежные лепестки просвечивала золотая сердцевина, излучая мягкий свет. Отполированные листья блестели свежестью как живые. Узор светлых жилок расходился от центра к краям и разделялся на тончайшие нити. По кромкам утолщенных листьев бежали струйки ювелирно-четких иероглифов: «Пусть радость и счастье дарит тебе Ра» и по кромке другого: «Пусть светильник рассеет ночные тени и мрак», — прочитала Тия. В глазах ее стояли слезы. Ипут подошла близко и тоже не сводила восхищенных глаз с каменного цветка.
— А как же его зажигать? — спросила она. — Жаль такую прелестную вещь портить копотью.
Инар улыбнулся той открытой улыбкой, которая всегда располагала к нему людей.
— Ему ничего не сделается, Ипут! Зажигать его надо так: снять белый бутон со стебелька, а он темный.