— Давайте устроим штурм, как настоящие спецназовцы? — возбужденно предложил Коди. — Окружим дом и ворвемся внутрь?
— Думаю, это излишне, — охладил его пыл Роман, ударив ногой входную дверь.
Дверь скрипнула, но не рассыпалась на куски, как в настоящем боевике. Держа способности под контролем, нефилим не отличался от простых смертных.
— Дай-ка я, — вздохнул Питер и повторил попытку.
На этот раз дверь поддалась и действительно сломалась. Коди и Питер вели странноватый для вампиров образ жизни, и все легко забывали об их сверхбыстрой реакции и нечеловеческой силе. Питер отошел и смахнул с брюк щепки.
Четверо друзей вошли в дом, в дальнем углу внезапно зажегся свет, и чей-то голос грубо спросил:
— Какого черта?
«Действительно, какого черта», — подумала я, увидев входящего в комнату Данте.
Он посмотрел на моих друзей и мрачно сказал:
— Вот дерьмо.
Он бросился в комнату, захлопнув за собой дверь, и собрался уйти через окно, но шансов не было. В мгновение ока Коди оказался рядом с моим бывшим бойфрендом, схватил его за воротник, втащил обратно в гостиную и толкнул — тот упал прямо на стул. Данте попытался было встать, но мои друзья плотно окружили его, и он решил не дергаться.
— Ну, я подозревал, что рано или поздно это случится. А чего начальник сам не явился? А тебя я, по-моему, где-то видел, — заинтересованно протянул он, глядя на Романа.
Данте видел Романа на берегу моря, когда мы спасали Джерома, которого Данте призвал и держал в заточении. Там творилось такое безумие, ничего удивительного, что Данте подвела память, ведь тогда его избила демонесса.
— Мы здесь не по поручению Джерома, — оборвал его Хью, но тут же поправился, — то есть мы, конечно, приехали по его поручению, но не за тем, о чем ты думаешь.
— Отвечай на вопросы, и мы сохраним тебе жизнь, — подхватил Питер, видимо решив и дальше действовать в стиле героев боевиков.
— Где Джорджина? — прямо спросил Роман. Забавно, никому из моих бессмертных спасателей ни разу не пришло в голову спросить: «Ты знаешь, где Джорджина?» Для служителей ада презумпции невиновности не существует.
Данте немного приободрился, и на его лице появилось привычное циничное выражение. Он откинул спутанные темные волосы с лица и ответил:
— В Сиэтле, ублажает своего писателя.
— Нет, — отрезал Роман.
— Что — нет? — удивленно приподнял бровь Данте. — Ее нет в Сиэтле или она дала от ворот поворот писателю? И вообще, ты кто такой?
За Романа ответил Хью:
— Гора мышц. Джорджина пропала. Исчезла. Если у кого и были причины желать этого… — Хью запнулся и взглянул на Романа, — то разве что у тебя.
— Исчезла? Парни, я не фокусник, чтобы доставать кроликов из шляпы. Или делать так, чтобы они исчезали.
Данте на глазах становился все более самоуверенным, поняв, что Джером не собирается отправлять его в ад на вечные мучения.
— А если вы не можете найти ее, спросите у вашего архидемона. Он наверняка знает, если его самого кто-нибудь не призвал в очередной раз.
— Он не знает, где она, — сказал Коди, — если для тебя это, конечно, новость.
Данте закатил глаза и простонал:
— Думаете, я попрусь в Сиэтл, где за мою голову назначено неплохое вознаграждение? Думаете, мне нравится прятаться на выселках? Да тут вообще заняться нечем, приходится продавать заезжим туристам амулеты на счастье и гадать по руке в Кер-д’Ален!
— Надо было взять с собой Картера, он, кстати, наверняка предвидел такое развитие событий, — в отчаянии сказал Хью.
Данте застыл, сразу же утратив высокомерие, и нервно спросил:
— Ангел знает, где я? Значит, и Джером знает.
— Он ничего не сказал Джерому. Пока, — добавил Питер трагическим голосом. — Но все может измениться, если ты откажешься помочь нам.
— Слушайте, да не знаю я, где она! Говорю же: я не могу заставить суккуба исчезнуть!
Роман сжал горло Данте жестом, очень напоминавшим манеру обращения Джерома. Даже без сверхъестественных способностей Роман обладал недюжинной силой.
— Ты и раньше пользовался помощью бессмертных. Почему бы тебе не поступить так снова, чтобы они сделали за тебя всю грязную работу?
— Стоит мне показаться на глаза бессмертным, и я покойник.
Роман мрачно посмотрел на Данте — так он смотрел на меня, когда собирался убить. И перед тем, как действительно убил меня в последнем сне, посланном онейридами. Наконец Роман отпустил его. Потирая шею, Данте озадаченно пробурчал:
— Кто ты такой? Коди спросил:
— Думаете, он врет?
— Я бы не удивился, — недолго думая ответил Хью.
Скрестив руки на широкой груди, он обратился к Данте:
— Но возможно, и от тебя есть какой-то толк. Что или кто способен сделать так, чтобы суккуб исчез?
— А чем вы отплатите мне за помощь? — хитро спросил Данте.
О да, узнаю бывшего бойфренда. Своего не упустит.
— Не позовем сюда Джерома, — заорал Питер. На этот раз в его голосе звучала неподдельная ярость, это уже было посерьезнее стандартных фраз из боевиков. Он напомнил всем присутствующим — он, в конце концов, вампир, которому ничего не стоить свернуть смертному шею. Это слегка отрезвило Данте.
— Хорошо. Мне наплевать, что с ней. Как она исчезла?
Ребята в очередной раз рассказали все, что знали, меня это уже начинало вгонять в тоску — они все время говорили о том, какой грустной и полной невзгод была моя жизнь.
— Это лишь приманка, — с уверенностью сказал Данте.
— Знаем, Эрик тоже так считает, — ответил Роман.
Данте поморщился при упоминании конкурента.
— Еще бы, конечно. И вообще, на кой я вам сдался, если у вас под рукой его величество всезнайка?
— А кто мог пытаться поймать ее на эту приманку? — спросил Питер, не давая Данте возможности в очередной раз спросить у Романа, кто он такой.
— Кто угодно. Такую приманку может создать кто угодно, но раз речь идет о видениях, то, скорее всего, это как-то связано со снами. Ребята, вы что, снова упустили Никту?
— Нет, — коротко ответил Хью.
— Тогда ищите другие сущности, которые могут управлять сновидениями, например…
Я очутилась в деревне, где прошло мое детство.
Перемещение в другой сон произошло так резко, у меня аж закружилась голова. По сути, никакого перехода и не было: ни фрагментации картинки, ни внезапно возникающей черноты. Просто любительский киномонтаж, сляпанный на скорую руку.
Я огляделась по сторонам: когда-то это место стало для меня источником бесконечного страдания. Интересно, что еще онейриды решили показать мне здесь и почему они вытащили меня из предыдущего сна? Я уже прожила ужасный день собственной свадьбы, когда меня якобы обвинили в распутстве. В какой-то момент они даже показали правдивые события, как я продала душу дьяволу. Может, они решили показать еще какие-нибудь ужасы, которых не было на самом деле? Меня закружило в калейдоскопе зданий и людей в домотканых одеждах.
— С тобой все в порядке? — спросил меня чей-то голос.
Мир перестал качаться, я обернулась и увидела перед собой старика. Кустистые брови на изборожденном глубокими морщинами лбу почти закрывали темно — карие глаза.
— Да… все хорошо…
Я сосредоточенно нахмурилась и решила рискнуть:
— Гай?
Брови старика поползли вверх.
— Мы знакомы?
Я смотрела на него, потеряв дар речи. Мы с Гаем были знакомы с пеленок. Он кузнец, это заметно по мускулистым рукам. Но когда мы виделись в последний раз, он был мужчиной в расцвете лет. Слова сами сорвались с моих губ, точно так же, как и тогда, когда я встретилась с ним в реальности давным-давно. Этот сон был правдой. Пока.
— Мы познакомились очень давно, — ответила я. Старик рассмеялся:
— Девочка, я бы тебя запомнил. Твое «очень давно» — это лишь несколько лет назад.
Я почувствовала свое тело, и мне и без зеркала стало ясно, как я выгляжу. В деревне я появилась в теле, которым когда-то клялась не пользоваться. Так оно и вышло: с этого самого дня я больше никогда не принимала свою истинную форму. Пятнадцатилетняя Лета, чересчур высокая, с темной копной спутанных волос. Я пришла сюда кое-что узнать. Мне было просто необходимо узнать это.
Я тихо кивнула, соглашаясь с Гаем. Мое старое «я» и я-наблюдатель были одинаково потрясены тем, что с ним сделало время. Сколько лет назад я стала суккубом и ушла из родных мест? Лет тридцать?
— Вы не подскажете… здесь есть один человек по имени Мартанес. Он рыбак. Его семья все еще живет здесь?
— Конечно, в том же доме, что и раньше. Если ты пойдешь по этой улице…
— Я знаю, где их дом, — перебила я. Он не обратил на мою реплику внимания и продолжал:
— Сейчас он, наверное, в бухте. Мартанес уже слишком стар для такой работы, но клянется, что зятьям без него не справиться.