– Ну, что-то незаметно, чтобы ты высох, – посмотрела Рита на Роберта.
– Рита, – тихо и грустно произнёс Роберт, – моя мама будет очень рада видеть тебя в Ереван.
Рита была тронута откровенным чувством.
– Я ничего не обещаю тебе Роберт, настроение у меня испорчено, да и отдыхать осталось неделю. Но если хочешь, просто подружим это время.
– Конечно, Рита!
Наша компания оформилась. Прихватывая иногда Дану вместе с заведённым ей московским дружком, мы облазили весь город, резвились как дети в парке сказочных фигур, крутились на аттракционах, фотографировались на набережной с нахальными обезьянками, которые сначала прыгали на плечи, а потом шарились в карманах.
Городские прогулки обычно заканчивались рынком, где женщины выбирали фрукты, а Роберт мясо барашка для настоящего кавказского шашлыка. Вечером мы устремлялись в горы за пансионатом. Крутые подъёмы и горный воздух возбуждали аппетит, который немедленно погашался шашлыками под армянский коньяк.
– орали мы, что есть силы, на всю округу. Когда глотки уставали, я включал переносной магнитофон, и толпа танцевала на узком пятачке между скалами. Хитом сезона в то время был «Сувенир», исполняемый сипловатым эротическим голосом Демиса Русоса.
Как было устоять лейтенанту милиции на земле всеобщей любви? Роберт отмалчивался даже со мной, но меланхолия напрочь исчезла с его вывески.
– Роберт, трахаешь Ритку?
– Зачем так грубо? У нас любовь.
– Как добился? Узбек две недели зря обхаживал.
– Это секрет.
– Скажи секрет. Что мы, не друзья что ли?
– Зачем не друзья?
– Так скажи.
– Нет, не скажу. Это большой армянский секрет.
«Секрет» заинтриговал меня. Помучившись в угрызениях совести, я решился на злодеяние. Как-то я пошёл «гулять» по просьбе Роберта, когда к нам в комнату зашла Рита, но сам, выждав минут десять, перемахнул на балкон нашего номера, благо он был первый от центральной площадки этажа, тоже имевшей выход на общий с нашим балкон.
То, что я увидел через стекло, заставило меня возбудиться больше, чем во время собственных половых актов.
Доблестная лейтенант милиции стояла на моей кровати на коленях с задранным платьем и обнажённой мраморной задницей, а Роберт, стоя на полу, яростно торпедировал её мощным снарядом в анальное отверстие, обхватив розовые ягодицы своим огромными мохнатыми лапами. Рита хрипловато постанывала.
– Вот он, армянский секрет! – пронеслось в воспалённой моей голове.
Я кое-как расслабился, чтобы не вызвать подозрений у встречных при взгляде на меня ниже пояса, и в возбуждении побежал искать Катю.
Роберту, естественно, я не признался в подглядывании, но, однажды, как бы невзначай, заметил, что анальный секс – это здорово!
Тут Роберт раскололся: – Знаешь, мы с Ритой только так. – Она его любит?
– Я люблю! Она мне в неё не даёт, боится беременности. А мне и не надо.
– А она кончает? – Очень кончает!
Между тем, наша компания была в поисках новых развлечений. Мы арендовали спасательный катер и на высокой скорости выпрыгнули в открытое море. Рассекаемые струи морской воды радужно искрились в солнечном свете и обдавали нас, восторженных, мелким туманом брызг. Рулевой знал своё дело и скоро привёл катер в район обитания дельфинов. Улыбающиеся создания сопровождали судно, чуть ли не поддерживая его на своих спинах, и радостно демонстрировали в потоке за кормой сногсшибательные кульбиты. Женщины вскрикивали от неожиданности, когда славные мордочки вдруг высоко выскакивали из моря, чудом не касаясь бортов:
– Они нас перевернут!
Но дельфины никогда не ошибались в своей виртуозной игре, они не допускали даже мысли обидеть благодарных зрителей.
После такой прогулки, соединяющей две разумные субстанции земной и водной стихий, жизнь казалась бесконечно доброй и прекрасной, и всё это перетекало на наши отношения с Катей.
Потом мы устроили рыбалку на «самодур». «Самодур» – это нехитрая снасть с десятком крючков на леске без наживки, отмеченных для привлечения рыбы разноцветными узелками. Снасть нам выдал «пан спортсмен» – штатный физкультурник пансионата.
У него же мы взяли напрокат шаланду, весьма устойчивую широкую морскую лодку. Со смехом погрузившись в посудину, мы отчалили от берега и забросили «самодуры».
– У меня не клюёт, – пожаловалась Катя.
– Здесь клюёт всё! Тяни!
Катя потянула и, к её удивлению, на леске висело с десяток небольших ставридок. Значит, мы попали в косяк.
За час мы надёргали килограмм шесть. Рыбалка была предельно простой – сунул, вынул. Вдруг Катя закричала:
– Я зацепилась за дно! – и чуть не вывалилась из лодки.
Я схватился за неё и произнёс:
– Значит, мы открыли подводную вершину на дне Чёрного моря.
– Ой, помоги, меня кто-то тянет!
Я перехватил Катину леску, и через минуту на поверхность всплыла огромная плоская камбала. Она не трепыхалась, пока чувствовала себя в воде. Рита заверещала от восторга.
– Не подымай её за леску в воздух, – прошептал Роберт и осторожно подсунул под рыбу свои огромные ладони. Потом он единым рывком выбросил камбалу на дно лодки.
– Ура! – заорала вся компания.
– Это я поймала! – гордо возликовала Катя.
Мы вернулись «домой». На кухне нам взвесили камбалу – оказалось больше пяти килограмм, – и предложили зажарить. Но мы выбрали другой вариант. Днём нам приглянулось живописное местечко на самом берегу моря – природный грот с кучей ровных камней на площадке, подобранных для сиденья человеческими руками, и мы решили изготовить там экзотические шашлыки из ставридок, а камбалу запечь в серебристой фольге. И всё это под пиво – от крепких напитков мы подустали.
Наша программа успешно выполнялась: девушки нанизывали рыбок на проволоки, а мы с Робертом крутили их над углями.
Насытившись под пиво рыбными шашлычками и перейдя к разделке благоухающей дымком камбалы, мы вдруг вздрогнули от окрика:
– Всем встать! Руки вверх!
С изумлением мы увидели наставленные на нас из темноты настоящие автоматы в руках трёх настоящих пограничников.
– В чём дело? Мы же не шпионы, – первым опомнился я.
Рыбий жир стекал с моих поднятых рук на угли и противно шипел.
– Вы нарушили государственную границу.
– Как так?
– Всё побережье государственная граница, а вы развели костёр в пограничной зоне.
– Извини, капитан, – завысил я звание старшему патруля, на погонах которого мерцали три звёздочки, – не знали.
– Незнание не освобождает от ответственности, – ответил он более миролюбиво за повышение в звании.
– Слушай, дарагие! Зачем стоять, нас пугать. Садитесь с нами, – вот прямо на камешки, пиво пить будем. Друзья будем! – включил Роберт кавказское обаяние.
– Не положено! – ответил старший.
Тут нашлась Рита:
– Да кончайте, ребята, я тоже лейтенант милиции.
Она опустила одну руку в нагрудный карманчик курточки и извлекла оттуда удостоверение, которое, на всякий случай, всегда брала с собой.
Родственность душ с прекрасной амазонкой окончательно смирила пограничников.
– Ладно! Вольно! – скомандовал начальник патруля и нам, и своим.
Нет более душевного общения российских людей, когда они ломают препоны бюрократических ограничений.
– Как это вы выловили такую лопату?
– Это я, это я! – захлопала в ладоши Катя.
– Ну, обе девчонки – как на подбор, завидуем вам, мужики!
– Да вы, красавцы, тоже, наверно, при девочках?
– Приходят. Рыбачки.
– Рыбачка Соня как-то в мае, причалив к берегу баркас… – запела Рита.
– Вот именно так, причалив к берегу, – захохотали пограничники.
Наконец, пиво было выпито, рыба съедена и мы расстались с по-гранцами добрыми друзьями.
– Только не разводите больше костра на берегу. Попадёте на глаза подполковнику, залютует!
Закончился срок путёвки у Риты. Роберт, у которого оставалось ещё два дня, поехал вместе с ней до Адлера. Грустно махал он нам рукой с палубы отплывающей «Кометы». Ещё через два дня проводили мы Катину соседку Дану. Распалась наша дружная компания.
Как часто встречаемся мы в жизни с людьми, которые становятся близкими друзьями, чтобы потерять их потом навсегда… На другой день в Геленджике началось столпотворение под именем «Бора». Над вершинами Мархотки нависли мрачные свинцовые тучи и задул сильный холодный ветер.
Утром мы с Катей спускались по склону в город. Ветер налетал пронзительными хлопками, с хребта спускались мокрые свинцовые облака. Температура враз упала до шести градусов. Сильный порыв разметал полы Катиного плаща, и… она взлетела в воздух. Я успел подхватить её у самой земли.