Он прислушивался к голосам, которые смутно до него доносились. Уоми рассказывал о годах, проведенных у чужих людей, о том, как они живут, как едят, как одеваются, о черной смерти, которая в одно лето унесла почти половину жителей их поселка.
Четыре года прожил Уоми у этих людей. Они научили его многому, чего не знал никто из жителей Ку-Пио-Су, даже сам Мандру. Они научили его делать кремневую пилу, снаряд, которым можно пилить и дерево и камень; научили ставить ловушки на птиц и зверей. Они искусно мастерят деревянные пращи для метания камней; не такие пращи, какие в Ку-Пио-Су, а гораздо лучше. Камень из такой пращи летит далеко и метко. Вместе с ними Уоми защищал поселок от бродячих лесных людей. Бродячие напали на поселок, когда там мало оставалось мужчин. Лесные люди уже начали одолевать. Тогда Уоми забежал в одну землянку, накинул на себя медвежью шкуру с медвежьей головой и с ревом бросился из хижины на врагов. Тем померещилось, что это сам Медвежий Хозяин, и они в ужасе побежали в лес. Тут подоспели бывшие на охоте мужчины и общими силами отогнали бродячих. В другой раз ему удалось спасти их самого старшего деда. Дикий кабан повалил его, а Уоми пробил копьем сердце бешеному зверю. За это все полюбили Уоми и стали считать его своим.
Жить у них было хорошо и сытно. Прошло четыре года; Уоми стосковался. Ему стали сниться мать Гунда, озеро, поселок Ку-Пио-Су. Мать звала его домой, и ему так захотелось увидеть все родное, что он не выдержал — в одно летнее утро сказал старикам:
«Хочу домой! Мать зовет Уоми. Каждую ночь зовет».
Старики покачали головами и сказали:
«Мать зовет — идти надо. Мать надо слушать!» Это были добрые люди. Они говорили:
«Мы тебя не держим. Иди!»
В это время громкое всхлипывание послышалось из толпы. Это плакала Гунда. Все оглянулись.
— Это правда. Я каждую ночь звала Уоми, — сказала она.
Уоми улыбнулся, тряхнул волосами и продолжал свой рассказ:
— Старик, которого Уоми спас, дал ему волшебный нож, какого еще никто не видел в Ку-Пио-Су. Он сказал: «У кого этот нож, тому никто не страшен. Нож не простой. Его привезли чужие люди. Он блестит, как огонь. Он спасет тебя от всякой беды. Никто не посмеет тебя обидеть».
— Покажи, — раздались голоса любопытных.
— Покажу, — сказал Уоми, — но раньше пусть увидит его Мандру.
Так говорил Уоми.
Он стоял на ровной площадке, усыпанной раковинами и рыбьими костями, как раз перед домом, где жила Гунда.
Сюда собрались все люди поселка. Впереди сидели дети и слепец Ходжа. Дальше на корточках разместились старики. Женщины присели на коленях; за ними стояли мужчины. Девушки кучей столпились немного поодаль, а рядом с Уоми, не спуская с него глаз, стояла Гунда и голубоглазая Ная. Самым удивительным из всего, что говорил Уоми, был рассказ о том, как Уоми ходил к самому Дабу и как душа Дабу явилась в образе филина.
— Знайте, — сказал Уоми, — отец Уоми — сам Дабу. Он принял мою жертву. Филин ел мясо, которое Уоми ему принес. Он дал мне перо, чтобы все знали: Уоми — сын Дабу.
Уоми вынул из-за пазухи большое полосатое перо из крыла ночной птицы и поднял его над головой.
Послышались крики удивления. Только слепые глаза старого Ходжи глядели куда-то в небо, а левое ухо его было повернуто к Уоми. Он все еще хотел слушать и слушать.
Поселок Ку-Пио-Су был покорен. Все с восторгом глядели на Уоми.
Вернувшийся сын Гунды казался героем, овеянным необычайной тайной. Все хотели увидеть скорее волшебный нож и всей толпой повели Уоми к хижине Мандру.
Один Ходжа-слепец остался на прибрежном песке. Лицо его сияло; он, казалось, не замечал внезапно наступившей тишины.
В ХИЖИНЕ МАНДРУ
Хижина Мандру была самой большой в поселке. Она была похожа на конус, глубоко врытый в землю.
Чтобы проникнуть в этот дом, надо было пройти через узкий коридор.