Но затем они вновь принялись искать меня и пока они приближались, я увидел, с какой необоснованной жестокостью стража девушки с ней обращается. Она споткнулась недалеко от места, где я скрывался, в то время как основная часть отряда уже прошла. Тогда один из стражей грубо дернул и ударил кулаком в лицо.
Мгновенно кровь моя закипела, и забыв все предосторожности, я выскочил из своего укрытия и налетел на парня, свалив его одним ударом.
Мои действия были столь неожиданны, что застали и его и его напарника врасплох; но последний быстро вытащил нож из-за пояса и злобно ринулся на меня, издав одновременно дикий крик тревоги.
Девушка отступила назад, широко раскрыв глаза от изумления, а затем мой противник напал на меня. Его первый удар я парировал предплечьем, одновременно нанеся ему мощный удар в подбородок, заставив его тем самым отшатнуться. Но почти сразу же он опять напал на меня, и все-таки в этот краткий миг я успел вытащить револьвер.
Я видел, что его напарник медленно поднимается на ноги, а остальные уже тоже направляются ко мне. Времени на споры без оружия уже не было, тем более, что парень вновь напал на меня, взмахнув своим грозно выглядевшим ножом, поэтому я прицелился ему в сердце и спустил курок.
Он беззвучно опустился на землю и я повернулся ко второму из атакующих. Он тоже рухнул и я остался один рядом с удивленной девушкой.
Основной отряд был шагах в двадцати, но передвигались они стремительно. Я схватил ее за руку и потащил за собой за ближнее дерево, потому что увидел, что воины готовят свои копья.
Спрятав девушку за дерево, я вышел навстречу врагу, крича, чтобы они остановились и выслушали меня. Но в ответ они издевательски завопили и швырнули в меня несколько копий. К счастью, ни одно из них в цель не попало.
Я понял, что придется сражаться, хотя мне было ненавистно убивать. В надежде, что большего не потребуется, я уложил еще двоих, заставив остальных на время остановиться. Я опять предложил им прекратить бой. Они же приняли это как признак страха перед ними и, выкрикивая что-то злобное и издевательское, вновь бросились вперед, чтобы уничтожить меня.
Теперь уже было совершенно ясно, что я должен их сурово покарать, или погибнуть и оставить им девушку на растерзание. Ни того, ни другого делать у меня не было ни малейшего желания, поэтому я выступил из-за дерева и снова со вниманием и сноровкой, приобретенными после долгих тренировок, принялся стрелять.
Один за другим дикари падали, но им следовали на смену другие, злобные и кровожадные, пока, наконец, несколько из них не сообразили, насколько мое современное оружие превосходит их примитивные копья. Продолжая гневно орать, они отступили на запад.
Теперь в первый раз у меня появилась возможность обратить внимание на девушку, которая, пока я сеял смерть среди ее и моих врагов, стояла молча и неподвижно.
Она была среднего роста, с хорошей фигурой, с тонкими, четко очерченными чертами лица. Лоб у нее был высокий, а глаза и красивые и разумные. Постоянное пребывание на солнце позолотило ее гладкую, бархатную кожу, что только подчеркивало, несмотря на синяки, прелестное впечатление юной женственности.
На лице ее было выражение не страха, но опасения, насколько я мог понять, а глаза продолжали оставаться удивленными. Она стояла довольно прямо, руки ее все еще были связаны, а взгляд спокойный и гордый.
— На каком языке ты говоришь? — спросил я. — Ты меня понимаешь?
— Да, — ответила она. — Он похож на мой. Я велибританка. А ты кто?
— Я пан-американец, — сказал я. Она покачала головой: — Что это?
Я показал на запад. — Это далеко отсюда, через океан.
Ее выражение немного изменилось. Она слегка нахмурила брови. Выражение опасения чего-то усилилось.