– Почему ты так решил?
Максим пожал плечами:
– А почему бы ей там не быть? Тут ведь пансионат. Отдыхающие должны проводить много времени у воды – потому что это полезно. Не удивлюсь, если мы найдем на берегу ржавый катамаран.
Ирина рассеянно оглядела холл. Поинтересовалась:
– Нам нужно с собой что-то взять?
– Я уже собрал в рюкзак еду и воду. Правда, не уверен, что они понадобятся. Река недалеко. Путешествие будет коротким. Если нам удастся найти лодку – течение быстро вынесет нас к людям.
– Ты уверен?
– Да, я уверен. Приведи себя в порядок, и пойдем. Ждать дольше не имеет смысла.
Десять минут спустя они вышли из здания. Ирина задрала голову и посмотрела на окна своего номера. На мгновение ей показалось, что от стекла отпрянуло бледное женское лицо. Однако, к своему удивлению, Ирина совсем не испугалась. Она будто ожидала чего-то подобного. В голове пронеслось: «Как бы далеко я ни ушла от пансионата, какая-то часть меня навсегда останется здесь».
«Что за глупые мысли? – осекла себя Ирина. – Неужели я схожу с ума?»
– Я не сумасшедшая, – тихо проговорила Ирина.
– Конечно, не сумасшедшая, – сказал Максим. – Даже не думай о таком.
Она взглянула на него с благодарностью.
– Идем?
– Идем.
И актер первым двинулся вперед, опираясь на палку.
Они прошли всего метров пятьсот, когда услышали преследователей. Звук был легкий, почти неуловимый. На секунду остановившись, Ирина взволнованно спросила:
– Ты слышал?
– Да, – ответил Максим. – Нам нужно поторопиться.
И они пошли быстрее.
Теперь уже шелест веток и далекий хруст валежника слышались совершенно отчетливо.
Почему-то ни одному из них не пришло в голову, что шум могут производить люди. Те самые люди, которых они ждали уже сутки и которые должны были спасти их.
Оба еще ускорили шаг.
– Я чувствую реку! – воскликнул Максим.
Почувствовала ее и Ирина. Ветер донес до нее запах воды и водорослей.
– Они совсем рядом! – взволнованно сказал Максим. – Не жди меня – иди вперед!
– Но…
– Если увидишь лодку – спускай ее на воду!
Ирина кивнула и стремительно зашагала, почти побежала. Теперь она не только чувствовала запах реки, но и слышала журчание воды.
Сердце ее билось учащенно: скорей-скорей-скорей…
Господи, прошу тебя, только бы на берегу была лодка!
Ветки хлестали Ирину по лицу, но она не замечала этого. И вот наконец, продравшись через колючий кустарник, она выбралась к реке.
– Макс, река! – крикнула она. – Здесь река!
И тут же у нее захватило дух от ужаса. Берег, на который она вышла, оказался высоким обрывом. Вода серебрилась внизу – далеко, метрах в трех, – и спуститься к ней не было никакой возможности.
За спиной послышался треск кустарника. Максим, задохнувшийся от быстрой ходьбы, с расцарапанным, изможденным лицом, остановился рядом с Ириной. Мгновенно оценив ситуацию, он стиснул зубы и тихо проговорил:
– Придется прыгать.
Ирина осторожно посмотрела вниз.
– Но здесь слишком высоко!
– Другого выхода нет, – сказал Максим. – Они уже близко.
Тишину леса пронзил визгливый вой, перешедший в леденящий душу хохот. И звучал он совсем близко.
– Пора! – хрипло скомандовал Максим.
Ирина зажмурила глаза.
– Я люблю тебя, – донеслось до нее. – Прыгай!
За спиной у Ирины захрустели ветки, а спину обдало ледяным холодом. Она оттолкнулась от берега обеими ногами и полетела вниз.
4
Пиу. Пиу. Пиу…
Писк был не живым, механическим. И очень знакомым.
– Есть пульс, – услышала Ирина мужской голос.
Что-то мешало в глотке и не давало откашляться.
Ирина поняла, что это значит – интубация и аппаратное дыхание через дыхательную трубку. Скоро медсестра отсоединит аппарат от интубационной трубки, впрыснет в нее раствор из маленького шприца, введет в трубку длинный пластиковый катетер, присоединенный к отсосу, и начнет прочищать бронхи. Будет ужасно больно…
Звук монитора стал тише и вскоре совсем исчез. Воздух вокруг превратился в какой-то вязкий, остывающий кисель, стремящийся проникнуть во все поры организма.
«Интересно, давно ли я здесь? – подумала Ирина. – И как я сюда попала?»
Она напрягла память и стала кое-что припоминать. Река… Жуткий вой, от которого кровь стыла в жилах… Холодильная камера, забитая трупами…
Нужно открыть глаза!
Ирина с усилием разлепила веки. Перед глазами все еще стояла тьма, но вот в ней появились какие-то расплывчатые блики. Прошло еще несколько секунд, и тьма перед глазами рассеялась, превратилась в свет. Яркий свет.
Она увидела человека, сидящего на стуле. Черты лица его разобрать не удавалось – зрение восстанавливалось медленно. «Проявились» лишь белый халат, белая шапочка, поблескивающие стекла очков и бородка.
– Что… происходит? – тихо спросила Ирина.
– Вы приходите в себя, – ответил человек.
Голос его показался Ирине знакомым.
– Да… – Она облизнула сухие губы сухим языком. – Я помню… Значит, я спаслась. А он?
– Что? – не понял человек.
– Он жив?
– О ком вы говорите?
– Максим… Со мной был Максим.
– Ах, вы о Лемешеве. Да, он жив.
Ирина облегченно вздохнула, но тут же поморщилась от боли в груди.
– Как он?
– Так же, как вы, – сообщил человек в белом халате.
– А… – Ирина прищурила веки, пытаясь сфокусировать зрение на лице собеседника. – А вы кто?
– Я ваш лечащий врач. Моя фамилия Бехтерев.
– Доктор Бехтерев? – Ирина наморщила лоб. – Я где-то слышала эту фамилию… Я уже приходила в сознание?
– Трудный вопрос. Смотря что называть сознанием.
Доктор Бехтерев наклонился к ней и поправил трубку. Ирина сделала еще одну попытку сфокусировать зрение, и лицо доктора обрело наконец резкость. Худощавые щеки, серебристая бородка…
Ирина тяжело задышала. Аппарат тревожно запикал.
– Вы! – выдохнула она.
Доктор улыбнулся.
– Но как такое возможно?
– Вы меня узнали. – Доктор Бехтерев поправил пальцем очки. – Хороший симптом.
Ирина поняла, что сознание покидает ее, и не нашла в себе сил препятствовать этому.
5
Пройдя сквозь полосу перистых облаков, солнце медленно катилось к закату, чтобы спустя пару часов коснуться моря и, воспламенив волны, скрыться за темно-лиловой полосой горизонта.
Терраса была большая и очень просторная. Здесь бы с легкостью уместился небольшой ресторанчик, однако место почему-то нашлось лишь для одного столика. Остальное пространство было не занято. Выходила терраса на благоухающий парк тропических растений, за которым бескрайним синим ковром простиралось море.
За белым пластиковым столиком, помимо Ирины, сидели еще трое. Первым был доктор Бехтерев, он находился прямо напротив Ирины. На губах его застыла рассеянная полуулыбка. Слева от нее сидел высокий, лощеный, ухоженный мужчина в дорогом костюме. Справа – коренастый, набыченный, с маленькими, жесткими и колючими глазками.
– Можно мне сигарету? – попросила Ирина.
– Пожалуйста.
Лощеный вынул пачку «Парламента» и протянул ее Ирине.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Не за что. – Мужчина достал из кармана зажигалку и поднес ее к сигарете. – Доктор рассказал нам про ваших «богинь мщения». Вы еще слышите их визг?
Испарина выступила у Ирины на лбу, руки затряслись и с трудом приладили сигаретный фильтр к губам.
– Глупая шутка, – хрипло выговорила она.
– Простите.
Лощеный выщелкнул из зажигалки язычок пламени, и Ирина прикурила. Затем, отогнав от лица дым, сказала:
– Я хочу знать все. С самого начала.
Мужчины переглянулись.
– Хорошо, – кивнул лощеный. – Но вряд ли вам понравится мой рассказ. Итак… Жила-была на свете девочка. В тринадцать лет она осталась полной сиротой. В шестнадцать ее изнасиловал отчим. Девочка пыталась отравиться, но ее откачали. И тогда она решила отомстить. Раздобыла в кабинете химии склянку с соляной кислотой, перелила ее в бутылку из-под водки и подсунула пьяному отчиму.
Ирина слушала молча. Лощеный и коренастый внимательно наблюдали за ее реакцией.
– Умирал мужчина тяжело, – продолжил лощеный. – Я видел его труп на фотографии. Зрелище не для слабонервных.
Ирина по-прежнему молчала. Сигарета медленно дымилась в ее пальцах, взгляд был направлен на белую гладкую крышку стола.
– Девочка сбежала в другой город и устроилась посудомойкой в бар, – снова заговорил лощеный. – Днем она драила тарелки, а по вечерам пила. Однажды вечером, в темном переулке, к ней привязались два парня. Они повалили девочку на землю и попытались изнасиловать. Однако она сумела за себя постоять. Одному из них девочка откусила нижнюю губу. Второму проломила голову бутылкой.
Сигарета дымилась в пальцах у Ирины, лицо ее было неподвижно, словно окаменело.
– Что было потом? – тихо спросила она.
– Потом? – Лощеный усмехнулся. – Потом в жизни девочки появились мы.