Можно было ожидать, что кабатчик должен выглядеть под стать таверне, однако он оказался сутулым худым субъектом с длинными прилизанными волосами.
– Чем могу служить? – поклонился он, профессиональным взглядом осматривая Олега.
Отсутствие парика на посетителе настораживало, однако дорогой перстень и шпага искупали сию странность.
– Хочу продать, – сказал Сухов, разворачивая тючки с казенными наборами для гребцов. – Это самое, всё новое.
Ежели хозяин таверны и удивился, то виду не подал.
Перебрав плащи, рубахи, штаны, носки, он покивал и назвал цену. Поняв, что посетитель плохо его разумеет, кабатчик выложил на прилавок три гульдена.
Олег стал торговаться – достав дареные сребреники, он выложил на ладонь шесть монет.
Кабатчик, еще более расположившийся к гостю – платежеспособен, однако, – добавил к выложенной им сумме еще один гульден и пяток пеннингов.
Сухов кивнул и сгреб плату.
Его малость напрягал мушкетер, вернее, накрытый стол перед воякой – если явятся сослуживцы, то возможны неприятности.
Увы, незаметно уйти не получилось – с улицы донеслось лошадиное ржание и людской гогот.
Грохнула, распахиваясь, дверь, и трое мушкетеров ввалились в таверну.
Судя по красным лицам и широким жестам, веселящее действие вина уже было ими испытано в полной мере.
Сбросив плащи защитного цвета, здорово походившие на плащ-палатки, и шляпы, вновь прибывшие заоглядывались в поиске развлечений.
Олег попытался скромно покинуть заведение, но судьба в образе раскрасневшегося усача в оранжевом колете помешала ему в этом. Мушкетер преградил Сухову дорогу и заговорил высоким штилем, напуская на лицо надменность.
– Не понимаю, – сказал Олег нетерпеливо, сказал по-французски, и усач обрадовался.
– Ребята, – воскликнул он, – да тут француз!
– Вражеский соглядатай небось, – налился нездоровым багрецом дружок усача, полноватый индивид с рыжей шкиперской бородкой.
– Арестовать шпиона! – вынес вердикт седой.
Четвертый из собутыльников, усатенький молодчик с жеманными манерами, вылез из-за стола и придал лицу постное выражение.
– Братья мои, – произнес он с чувством, переходя на дурной французский, – Христос заповедовал нам возлюбить врага. Думается мне, если шпион предложит нам четыре… нет, пять гульденов за свое спасение, то мы простим его грех. Верно?
– Вер-рна-а! – взревели мушкетеры.
– Денежки на стол, шпион, и свободен!
Сухов давно уж всё решил для себя: следовало учинить маленький турнир по фехтованию, ибо мушкетеры владели тем, в чем нуждались беглецы, – оружием, одеждой, обувью и лошадьми. Последнее перевешивало все возможные компромиссы.
Миг – и острие Олеговой шпаги уткнулось в шею усачу.
– Ты ошибся, – холодно усмехнулся Сухов, – превосходство не на вашей стороне. Оружие на стол! Куртки, штаны – туда же. Ботфорты – на пол. Если всё исполните и не станете нарываться, я вам не только свободу дарую, но и саму жизнь.
Усач по-прежнему торчал как столб, только глаза пучил – завис, наверное.
А вот молодчик дернулся, хватаясь за шпагу, и Олег проколол ему горло, успев пожалеть, что куртка мушкетерская окажется измазанной в крови. Отстирывай ее потом… Усатый, внезапно переставший ощущать острую сталь шеей, разом ожил. Отступил на шаг, весьма шустро достал клинок из ножен и кинулся на Сухова.
Фехтовальщиком он был средним, по всей видимости, заучил десяток приемов и связок, да и решил, что этого курса молодого бойца хватит для исправного несения службы.
А это смотря на кого нарвешься…
Усач успел совершить два выпада, после чего заработал укол в лоб – надо же было как-то уберечь от загрязнений свою будущую одежду. Хотя как раз лоб кровоточит обильно.
Седой и полный мушкетеры рванулись к Олегу, сметая со стола приборы.
Оба знали толк в дуэлях. Седой напал на Сухова слева, полный – справа.
Кружа между столами, наполняя душную таверну лязгом и клацаньем шпаг, Олег приметил кабатчика, полумертвого от страха, вжимавшегося в стену и мелко дрожавшего.
Скоро уже, потерпи, хозяин…
Отбив выпад седого, Сухов тут же скрестил клинки с полным. С размаху усевшись на стол, он крутанулся, перемахивая на ту сторону.
В эту самую секунду распахнулась дверь, и в таверну влетели Яр и Пашка, воинственно размахивая холодным оружием.
– Осторожно! – крикнул им Олег. – Не попортьте одежку!
Полный отвлекся всего на мгновение и тут же за это поплатился.
Седого Сухов оставил друзьям. Тот, может, и сдался бы, но, видать, слишком долго прикидывал за и против, отчего и пал смертью храбрых.
– Разуть и раздеть! – скомандовал Олег. – Я соберу оружие. Понч где?
– Лошадей прикармливает! – кисло улыбнулся Быков, с брезгливостью расстегивая колет на усаче.
– Физиономию попроще сделай, – посоветовал ему Сухов. – Или предлагаешь тряпки у портного заказать?
– Да нет, я так просто…
Хмыкнув, Олег натянул поверх своей рубахи трофейную куртку.
– А себе так без пятен выбрал!
– Цыц, – сказал Сухов добродушно. – Переодевайтесь здесь, чтоб на улице не светиться.
Закинув на плечо перевязи со шпагами, кинжалы в ножнах Олег понес на сгибе локтя, как дрова.
Любезно попрощавшись с кабатчиком, Сухов выбрался на улицу.
У коновязи перетаптывалось восемь лошадей – четыре оседланных и столько же запасных.
«Кому-то придется ехать в охлюпку», – улыбнулся Олег.
Пончик гладил вороного коня, скармливая животине кусок лепешки, посыпанной солью.
Коняка тянулся доверчиво мягкими губами и подбирал угощенье.
– А сколько их было?
– Четверо. Было.
– Мушкетеры? – спросил Женька. – Они, орелики… – Кино и немцы!
– А мы, как увидали, что эти едут, так сюда сразу!
Угу…
– Так, топайте вниз за обновками. Только быстро.
– Щас мы, сиятельный!
Пока Олег затягивал слегка распущенные подпруги, стали появляться его товарищи.
Вот только не из парадного, а через ворота на заднем дворе.
– Нас кабатчик припахал, – громогласно объявил Комов. – Мы всех мертвяков на телегу перетаскали, а он нам – во!
Жека поднял тючок со съестным и довольно вместительный кувшинчик.
– По коням!
Глава 10, в которой Олег занимается раскулачиванием
Скакать без седла, пользуясь одной попоной, приходилось по очереди. Это укорачивало дневной переход, зато и лошади меньше уставали.
На полпути до Лилля пятерку застал вечер. Благо что хутор подвернулся довольно-таки богатый: два амбара, скотный двор, сыродельня, коптильня.
В общем, добротная усадьба.
Призыву открыть ворота сначала ответили собаки, потом и хозяин появился – весьма степенного обличья гражданин с широкими, обвисшими плечами и с заметным брюшком.
Видать, вкалывал полжизни, как проклятый, а нынче пожинает плоды.
– Куркуль, – буркнул Пончик.
– Ёш-моё, – вздохнул Быков. – А еще либерал! Где ж твоя политкорректность?
– Да иди ты… угу…
«Куркуль», вынув трубку из широкого рта, поинтересовался, что нужно господам в столь поздний час.
Наметанным глазом Олег углядел во дворе полдесятка парней с вилами и прочим крестьянским оружием, но остался любезен.
– Господам надо спать, – сказал он и махнул рукой в сторону амбара. – Только одну ночь. Мы заплатим.
В подтверждение своих слов, Сухов подбросил на ладони пять пеннингов – плата более чем приличная.
Разумеется, хозяин сразу расположился, моментом взял монетки и с поклонами повел дорогих гостей к амбару, но не к тому, что выбрал Олег, а к соседнему, уверяя, что там имеется печь, а ночи нонче холодные.
В амбаре было просторно и сена навалом.
И круглая печка имелась, кою Лобов тут же взялся растапливать, пока остальные ставили лошадей в конюшню, чистили, задавали им корму, а в поилках освежали воду.
Зато, когда Олег вернулся, он окунулся в тепло. Гудевшее пламя создавало уют, а масляный фонарь – загадочность. Тени так и шатались по стенам.
– Вот что, – решил Сухов, – поедим и выставим дозорного. Так и будем меняться до самого утра. Это самое… доверяй, но проверяй.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть, – поддержал его Быков.
– Да чё там, – пожал плечами Лобов. – Дайте мне чё поесть, и я засяду на чердаке, – он показал на лестницу, ведущую наверх. – А оттуда еще одна есть, прямо во двор. Да, братан?
Жека важно кивнул. На том и порешили.
Как оказалось, кабатчик не пожалел припасов: и мясца вареного передал, и ветчины шмат, и сыра чуть ли не полголовы, и пышный каравай.
Посуды не было, так что запивать приходилось по очереди, хлебая из кувшина. Вино тоже было ничего, в меру терпкое, скорее сладковатое, чем с кислинкой.
– Выпьем за Олега! – предложил тост Пончик. – Иначе мы сейчас сходили бы на берег в Брюгге. Может, даже и не сходили бы, а ночевали бы на палубе, – похлопав по плащу, в который был закутан, он провозгласил: – За твою решительность и бесчеловечность!