— Где Кид? Хочу его увидеть.
— Да вот и он, плывет к кораблю в своем каноэ. Ланцетник сегодня трезв как стеклышко, снял парик и остужает на ветру лысую макушку.
«Неужели прошло почти два года?»
Питер смотрел во все глаза. Кид постарел. Остатки волос сильно поседели, а взгляд казался тусклым, неживым.
Полутрезвый лекарь кое-как вскарабкался на борт «Синего цветка». Он стоял напротив Баррета, подслеповато щурился и неловко пытался нацепить очки.
— Господи, неужто это ты, Баррет?!
Очки выпали из пальцев врача и заскакали по палубе, теряя стеклышки.
— Да, старый пройдоха, перед тобою снова я.
Кид обнял друга, потом отступил на шаг, подобрал остов очков, пристроил его на носу и осторожно всмотрелся в лицо капитана.
— Ты изменился, — мягко сказал он. — Два года тебя не состарили, но что-то переменилось внутри. Где ты был, Питер?
— В аду.
— Ага, понимаю, ты оказался в Картахене.
Баррет рассмеялся.
— Пошли, поговорим без свидетелей в каюте.
Дверь бывшей каюты Баррета все еще хранила старые следы пистолетных пуль. К ним добавились грубые отметины от плотницкого топора.
Кид криво ухмыльнулся.
— Малыш Джо уже рассказал тебе наши истории? Не волнуйся, друг, каюту основательно вычистили после падали. Я велел выволочь хлам на берег и подпалить. Раймонд вымыл тут все. Так что внутри пусто, чисто и немного грустно — ни тебе английского рожка, ни запасов трофейного ликера.
Баррет сел на лавку и положил руки на голый стол. В углу возились корабельные мыши.
— Что еще скажешь, старый друг?
— Для начала я спрошу — ты в самом деле вернулся, Питер? Это не иллюзия?
— Я вернулся.
— В чужой стране ты получил то, что захотел?
— Оставь всякое такое в стороне, Ланцетник.
— Ты будешь с нами, даже если придется драться за место капитана по законам братства?
— Да.
— Отлично! Кстати, тебе следует ладить с губернатором Бертраном д'Ожероном. Это умнейшая шельма и отчаянный человек, он сам участвовал в неудачном десанте против голландцев на Кюрасао.
— Что там случилось?
— Попали не туда. Корабль разбился близ Пуэрто-Рико, и несколько сотен французов словно цыплята оказались в руках у испанских поселенцев и метисов. Сам губернатор смешался с толпой пленных и улизнул только хитростью. Многих перебили и замучили. Сейчас флот под командованием господина Ментенона собирается отомстить, пустив кровь чужим солдатам.
— На нашу работу будет спрос.
— Вот и я про то, Питер.
Баррет помедлил, врач грустно ссутулился в ожидании.
— Ты хотел спросить о чем-то еще?
— Да, Ланцетник. Помнишь мою карту?
Кид коротко кивнул:
— Не вздумай показывать ее на Тортуге.
— И не подумаю. Эта карта уже дважды приносила мне беду.
Кид потер висок.
— Не хочешь выкинуть ее за борт?
— Нет.
— Тогда вернемся к нашим планам. Будешь участвовать в деле Ментенона?
— Может быть, но для начала мне надо побывать на Ямайке.
— Там плохие перемены и новый губернатор.
— Знаю, но дело не относится к береговому братству.
— Опять какая-нибудь девица?
— Нет, с этой глупостью покончено навсегда. У меня серьезный разговор к Юджину Хакстеру. Говорят, он перебрался туда с Мертвого острова.
Доктор кивнул.
— Я становлюсь стар и не любопытен. Только для начала покажись нашим ребятам, пусть снова признают тебя капитаном…
— Пусть попробуют не признать. После переделки в Веракрусе я по-другому стал смотреть на многие вещи…
Доктор опустил плечи и уточнять не решился.
День прошел более-менее спокойно, через несколько часов подвыпившая команда «Синего цветка» вернулась на борт — все, кроме тех, кто до сих пор охотился на Эспаньоле. Те, кто возвратился, имели удовольствие видеть Баррета, воскресшего из мертвых.
— Вот это фокус — почище летучего корабля, — простодушно заявил Том Смок. — Должно быть, вы плаваете в море как доска, капитан. По правде говоря, скотина Кормик никогда мне не нравился.
— Я — законный владелец «Синего цветка» и отремонтировал люггер на собственные средства, когда мы взяли его в бою шесть лет назад. Есть здесь кто-то, кто хочет поспорить со мною за место капитана? Пусть он выйдет вперед прямо сейчас, обещаю, что бой будет честным.
— Среди нас не отыщется дураков. Драться с первой саблей Скаллшорз может только буйнопомешанный народец типа друзей покойного мятежника Робертсона.
— Может быть, второй претендент найдется среди тех, кто пока остается на Эспаньоле?
— Трудно говорить за других, капитан, но…
— Таких сумасшедших не найдется на всем свете.
— Отлично. Я — капитан «Синего цветка». Мое слово — закон. Если тут найдутся недовольные, которые хотят отделения, пусть заявят обо всем сразу и без страха. Они получат возможность попытать счастья у других капитанов.
— Бросьте сомнения, капитан Баррет, мы с вами…
— Тогда пора заняться делом.
Баррет со значением посмотрел в сторону беспорядка в такелаже.
— Где судовой плотник?
— На Эспаньоле, сэр.
— Когда он вернется, его ждет либо работенка, либо пинок под зад. На моем судне не нужны лентяи. Куда подевался мошенник Раймонд?
— Я тут, хозяин.
— Выйди вперед и ты, старина Генри Кид.
— Что ты удумал, Питер?
— Сейчас увидишь.
Кривой доктор встал рядом с капитаном и коком.
— Сколько больных на корабле, считая и тех, кто сегодня заночевал на Тортуге?
— Семеро, Питер, — без особого желания сообщил доктор Кид. — У Вилли на коже ожог, нанесенный неизвестно чем, сломанный палец у Фоссета, один случай лихорадки и четверо подхватили диарею.
— Я тебя не совсем понял — хочу сказать, насчет диареи. Что это такое?
— У наших ребят отказали желудки, двое из четверых ослабели так, что лежат пластом.
Баррет вспомнил врача-метиса Франчо и его смуглую, забавную в своей серьезности физиономию: «Такое лечится только чистотой, сеньор».
— Начнем с разборки запасов. Пора почистить трюм. У нас найдется уксус, старина Кид?
— Возможно. Может быть, целый бочонок, спроси это зелье в хозяйстве кока.
— Раймонд?
— О да, уксус я отыщу, хозяин.
— Боцман! Проследи, чтобы весь бочонок разбавили на две трети. Этим раствором следует вымыть палубу и переборки.
— Баррет дернулся умом, — шепнул здоровяк Смок своему другу Винду. — Уж чего раньше не наблюдалось за нашим капитаном, так это ненормальной тяги к чистоплюйству.
— Должно быть, он просто узнал кое-что новое на побережье, — без особого энтузиазма пробормотал Винд.
Вечер превратился в повальную уборку, команда люггера кашляла и чихала, втирая в доски уксусный раствор. Баррет стащил потрепанный в странствиях камзол и остался в одной рубашке.
— Я собираюсь досмотреть это до конца. Раймонд! Принеси мне табака, если не найдешь в каюте — марш за ним на берег.
Уксусная пена пополам с грязью нехотя стекала за борт.
— Разит так, что рыдать хочется, — печально сказал Джо.
Его медлительный друг Смок согласился с готовностью увальня:
— Шибает в нос так, что сразу понимаешь — пахнет не маргариткой.
— Уксус уничтожает грязь, — как ни в чем не бывало объяснил Баррет.
— Он говорит, что запах уксуса легко вытеснит любую другую вонь, — в более простой форме довел до друга Джо, — мне кажется, в этом есть зерно правды.
Уборка люггера продолжалась до ночи и под ругательства пиратов завершилась общей стиркой гамаков.
Только тогда хандра оставила Баррета и он ушел спать в свою пустую каюту. Пробили очередные склянки. Чистый как игрушка люггер покачивался на воде.
— Кем ты вернулся к нам, Питер? Человеком? Дьяволом? — философически спросил вслух Генри Кид, но усталый Баррет уже спал в своей каюте и не мог слышать его.
Задумчивый Ланцетник упорно оставался на палубе — до тех пор, пока совсем не стемнело.
Глава 16. Порт-Ройал
Через пару месяцев после возвращения Баррета «Синий цветок» бросил якорь в гавани Порт-Ройала. Люггер преобразился, выглядел частным торговым судном и не вызывал особого интереса.
Капитан выбрался на берег в одиночестве, углубился в переплетение улиц, с равнодушием прошел мимо оружейных лавок и трактиров и в конце концов добрался до лавки, на вывеске которой без лишних добавлений значилось просто — Юджин Хакстер, ювелир.
— Нужен браслет? — поинтересовался хозяин. — Желаете полную женскую парюру [24] из пятнадцати предметов? Может быть, кольца или запонки для себя?
Баррет с непроницаемым видом рассматривал камни, оправленные в золото и серебро. Камни были всех оттенков — от цвета насыщенной крови до нежного оттенка льда, сложная огранка создавала насыщенную игру цвета.