В портфеле, кроме всего прочего, перчатки кожаные и связка ключей автомобильных. Детвора машины шмонала.
Друг – в панике. Педсовет со мной организовал. Но что тут посоветуешь.
Случилось так, что подвернулся клиент, тот самый прораб, который уточнял, обязательно ли мне долг отдавать. Но это он позже уточнял – до Того его еще обыграть предстояло.
В квартире опекуна-приятеля и обыгрывал. Щенок – гроза автолюбителей, завороженно наблюдал за игрой из угла комнаты. Квартира – однокомнатная; находиться рядом с нами, играющими, ему запретили. До утра глаз не сомкнул и слова не проронил.
Утром прораб выложил все, что при себе имел и сообщил, когда внесет остальное. Все это при воспитаннике. Скажете, непедагогично?..
Обыгранный – за порог, пацан – ко мне. Смотрит с мольбой:
– Дядя Толя, возьмите меня в ученики.
Приятель не знает: то ли за голову хвататься, то ли радоваться.
– Не встречал, – говорю, – ни одного шулера, который бы магнитофоны из машин воровал.
– Если вы меня возьмете, слово даю завяжу, – вполне матеро выразился.
Но действительно завязал. Весь отдался картам.
Банда в растерянности, в школе успехи появились. Точно как у спортсменов, которым, как уверяли, спорт помогал в учебе.
Заметно было, что знатным «каталой» не станет, но, с другой стороны, и задача такая не ставилась. Главное, чтобы не стал знатным взломщиком.
Кем стал?
Отслужил в армии. Десантником. Вернулся в Одессу, с виду возмужавший, но такой же бестолковый. Женился на девушке из приличной еврейской семьи. И бросил ее. Подло. Одолжил денег у тещи, у приятеля взял взаймы якобы на бизнес. И сгинул в Польше.
По просочившимся сведениям, связался с нашими бандитами, грабившими челноков, был принят в бригаду. Карточные навыки при приеме позволили набрать проходной бал.
Время от времени и три карты на польских базарах бросая, прикрываемый своими.
Вот такой итог воспитания.
Очень хочется вспомнить и что-то незряшное из педагогической практики.
Заявился однажды ко мне хороший знакомый из города Д. Директор винзавода. Выдал проблему.
Внизу под моим домом – в машине семейка. Отец – уважаемый человек, директор крупного предприятия, жена его – завгороно, и сын – четырнадцатилетний картежник. Сына местные «каталы» обыграли на большие деньги. Но проблема не в долге. Отец с ним смирился. Проблема в том, что обыграли не в первый раз и, судя по всему, не в последний. До сих пор сын приворовывал у родителей, расплачивался. Последний долг такой, что столько не украдешь. К тому же «каталы», и сами понимая, что долг не подростковый, наехали на отца. Семья в панике. Деньги... Бог с ними. Сын пропадает. Приехали за советом:
– Зови их, – говорю. – Неудобно людей на улице держать.
Нормальные люди, не зажравшиеся, тактичные.
Глава семейства, несмотря на профессиональную крутизну, подавлен происходящим.
Успокоил как мог, совет дал, как правильнее с уже имеющимся долгом разобраться.
(Совет был прост: кого обыграли – с того пусть и получают. Такое правило. При чем здесь отец? Они для него – пустое место. Но пусть учитывают, что он, отец, их знает... Помогло. Озадаченные жулики отстали.)
От меня ждали главного – консультации-совета на будущее: как уберечь чадо от порока.
Все молчат, ждут заключения консультанта.
Смотрю на насупившегося подростка-крепыша и понимаю: парень на крючке. Не на крючке у провинциальных «катал», на крючке страсти. Редкий случай раннего рецидива.
Родители взирают с надеждой. Даже неловко както: знахаря нашли...
– Он, конечно, дал слово, что больше не повторится, – доверительно сообщает мама.
– Я тебя прошу, – урезонивает ее отец. – Не отнимай у человека время.
И снова все замолкают.
– Во что играли? – спрашиваю мальца.
– В деберц.