Служанка не обращала ни малейшего внимания на дым и то и дело округляла глаза, изображая ужас.
— Когда я шла мимо озера, возвращаясь от мамы, призрак снова был там! — воскликнула Венд. — Белая женская рука вынырнула из-подо льда и поманила меня, поманила! А я спросила себя: куда меня зовут?
Шарлотта слушала, глядя подруге в рот. Она всегда восхищалась россказнями Венд. На прошлой неделе та утверждала, что видела безголового всадника, который во весь опор скакал к Кэтс-Беллз; а неделей раньше якобы наблюдала голубые дьявольские огни, горевшие на Скале Монаха. Венд обожала рассказывать о своих «приключениях», и внимание хозяйки очень льстило ей.
Следует заметить, что Шарлотта уже не ходила в дырявом платье. Вечерами, когда кухарка дремала у огня, Шарлотта, прилежно склоняясь над рукоделием, училась шить. Правда, шила она еще не настолько хорошо, чтобы зарабатывать этим на жизнь, но все же сумела сшить себе простенькое платье, которое собственноручно покрасила отваром из дубовой коры. К сожалению, платье быстро выгорело на солнце и приобрело какой-то неопределенный серовато-коричневый оттенок, но Шарлотта решила, что следующей весной наберет побольше цветков крокуса, чтобы покрасить ткань в шафранно-желтый цвет, прекрасно гармонировавший с золотом ее волос.
Впрочем, изменился не только наряд Шарлотты. Изменилось и выражение ее лица: теперь фиалковые глаза девушки были полны грез, а в уголках губ затаилась улыбка. Шарлотта постоянно вспоминала о поцелуе возлюбленного (по крайней мере мысленно она называла Тома своим возлюбленным), и это воспоминание согревало ее холодными зимними ночами.
Когда же наконец пришла весна, стало очевидно: Шарлотта очень повзрослела. Еще год назад она была хорошенькой хрупкой девочкой, теперь же превращалась в ослепительную красавицу — даже слуги это замечали. И теперь Шарлотта все чаще уединялась в своем «тайном убежище». Однако тотчас же откладывала книгу в сторону — ей больше нравилось мечтать.
Она мечтала о высоком молодом мужчине со смеющимися глазами — зелеными, как море за островами Силли. Он был удивительно красив, этот мужчина, и он так много в жизни повидал…
«Я буду скучать», — с грустью сказала она ему при прощании, а он сказал, что тоже будет по ней скучать. Ах, как ей хотелось снова услышать его голос, снова перехватить его страстный взгляд!
Шарлотта прикасалась к золотому медальону — и мечтала о чудесном будущем.
Потом наступила осень, затем — опять зима с ее туманами, снегами и воем ветра. Когда метели носились над Дервентом, а порывы ледяного ветра едва не срывали трубы с Олдершот-Грейндж, когда слуги жались к кухонному очагу, Шарлотта совершала долгие прогулки. Она возвращалась разрумянившаяся и заходила на кухню, сбивая снег с ботинок.
Но миновала и эта зима — еще одна суровая зима. Снега растаяли, и вновь пришло тепло, так что Шарлотта опять могла уединяться в своем «тайном убежище», где мечтала о Томе.
Как-то раз, возвращаясь домой, она увидела у парадной двери Артура Бодина, — вероятно, он снова решил заехать в Олдершот-Грейндж, чтобы навестить ее. Глядя на Шарлотту, Бодин изумлялся: неужели это та же самая девочка? А ведь он совсем недавно доложил ее дяде, что «она еще не готова и не произведет впечатления на мужчину».
Бодин смотрел на девушку, спускавшуюся с холма, и глазам своим не верил.
— Девица шагает так, словно на голове у нее корона, — пробормотал он себе под нос. — А ведь одета-то она, точно служанка!
Бодин задумался — в его голове уже зрели планы. Он шагнул к двери и распахнул ее перед юной красавицей.
Шарлотта остановилась в замешательстве. Но тотчас же взяла себя в руки и поздоровалась со смуглолицым гостем.
— Мистер Бодин… — небрежно обронила она, делая изящный реверанс.