– Нет.
– Тогда до скорой встречи.
Дар Железвич отступил на шаг, поднял руку прощальным жестом и растворился в воздухе.
Ошеломленные таким поворотом дела телохранители Баренца перевели взгляды на него.
– Уходим! – опомнился верховный комиссар Сопротивления, вдруг поймав мелькнувшую мысль: в облике сына князя из далекого пятьдесят шестого века сквозили черты Клима Мальгина.
«Бред!» – сказал сам себе Баренц и заторопился к лифту.
* * *Исследовательская станция «Джей-Джей Шепли» приняла переселенцев с такой же обходительностью, с какой принимала дежурные смены ученых и гостей. Если бы не системы обзора, показывающие пейзажи вокруг станции, никто бы не догадался, что она расположена на поверхности остывающей звезды, сила тяжести на которой превышала земную в девятьсот раз.
Беглецы старше семидесяти лет не были склонны рассматривать пейзажи, а вот дети и кое-кто из взрослых не упустили возможности полюбоваться ландшафтами коричневого карлика и собрались в зале визинга почти сразу же после короткого знакомства с временным убежищем и расселения по каютам.
Ромашин и Джума Хан присоединились к этой группе эстетов уже после прощания с Лондоном: Майкл – «турецкий офицер» – вернул себе прежний облик, убедился в работоспособности станции, поговорил с обслуживающим ее инком по имени Джил и улетел в неизведанные дали и времена, обещав скоро вернуться.
Взрослые, подспудно ожидавшие каких-то новых потрясений и неприятных сюрпризов, вели себя сдержанно и строго. Дети тоже притихли, но в силу молодости и изначального оптимизма верили в лучшее и быстро приняли новые правила игры. Их голоса зазвучали громче, оживленнее, веселее, что сразу сказалось на общем психоэмоциональном состоянии переселенцев: всем вдруг показалось, что мытарства закончились, началась более светлая полоса, а впереди их ждет долгая и счастливая жизнь.
– Мрак! – проговорил Джума Хан, разглядывая коричневые гребни металлических дюн Шив Кумара и более яркие – багровые и алые – долины и понижения.
– Ад! – согласился Ромашин. – Только без котлов с кипящей серой и без грешников.
– Эту роль отвели нам.
– Ну, пока что мы целы и невредимы, а это главное. Мы еще поборемся, не все потеряно, тем более что на нашей стороне такие личности, как Мальгин и Лондон.
– И Аристарх.
– И Аристарх. Не понимаю только, куда он подевался.
– Внимание! – раздался под куполом зала мягкий голос инка. – Могу предложить экскурсию по самым экзотическим районам звезды. Желающих ждет десятиместный модуль «Садко».
– Мне казалось, пейзажи здесь не должны отличаться разнообразием, – посмотрел на друга Джума.
– Всегда существуют исключения из правил. Возможно, здесь действительно есть некие аномальные зоны, сформировавшиеся и застывшие случайным образом.
– Пойдем посмотрим?
– Почему бы и нет? Все равно до возвращения Аристарха делать нечего.
Ромашин и Хан присоединились к немногочисленной группе молодежи, пожелавшей полюбоваться на ландшафты коричневого карлика, и похожий на черепаху модуль «Садко» отправился в путь.
Небо Шив Кумара было угольно-черным, атмосферу коричневый карлик имел тонкую и разряженную, состоящую в основном из паров металлов, но все же достаточную для того, чтобы звезды сквозь нее виднелись размыто-дрожащими мигающими каплями света. Звезд было много, однако поверхность угасшей звезды они освещали слабо, поэтому инк модуля переключил видеосистему на другие диапазоны электромагнитного спектра, в том числе на инфракрасный, отчего пейзаж под аппаратом сразу волшебно расцвел всеми оттенками красного, оранжевого и желтого цвета.
Конечно, тяготение Шив Кумара не позволяло развиваться на его очень горячей – около тысячи градусов – поверхности каким-либо выдающимся формам рельефа. Виом обзора показывал везде одну и ту же картину: невысокие, до полусотни метров, холмы и гребни и неглубокие долины между ними. Казалось, вся остывающая звезда представляет собой идеальный шар с тонкой сморщенной кожурой. Но через полчаса полета впереди показался пологий подъем, сгладивший рябь металлических барханов, и «Садко» вылетел на край уступа, обрывающегося вниз на значительную – километровую глубину.
– Эскарп Злотникова, – объявил инк модуля. – Интрузия диаметром около двухсот километров и глубиной более двух.
– По-моему, это просто метеоритный кратер, – вполголоса заметил Ромашин. – Сюда, наверное, свалился крупный железный болид.
– Сам Злотников, – пошутил Джума.
– Известно, как образовался кратер? – поинтересовался Ромашин.
– Существуют две конкурирующие гипотезы, – отозвался инк. – Первая – высокотемпературный газовый выброс, сопровождающийся оплавлением верхнего слоя звезды и аномально быстрым остыванием. Вторая – падение антисферида с образованием торового эфирного вихря.
– Во как! – покачал головой Джума Хан. – А гипотеза о падении метеорита даже не рассматривалась?
– Эта гипотеза отброшена после всестороннего обследования феномена.
– А что такое антисферид?
– Сферическая зона с иными метрическими и физическими характеристиками.
Джума озадаченно посмотрел на Игната.
– Ты слышал о таких зонах?
– Краем уха. По-моему, антисфериды – это результат деятельности маатан или даже орилоунов. Надо будет уточнить у специалистов, у Маттера или Соломона.
– Ты ему все простил? Я имею в виду Герхарда.
Ромашин помолчал.
– Мне его жаль. Он несчастный человек, хотя, может быть, и заслуживает такой судьбы.
– Разрешите следовать дальше? – вежливо спросил инк-пилот.
– А что, есть еще что-то интересное? – удивился Джума.
– Пик Япономатери.
– Что это еще за пик?!
– Псевдоравновесная форма кристаллизации полимерного расплава. Высота – двенадцать километров. Обнаружен сто сорок шесть лет назад исследователем Сидоровичем. По легенде, увидев это образование, он воскликнул: «Япономать!»
Джума Хан засмеялся.
Улыбнулся и Ромашин.
– Юмористы.
– Стоит, наверное, посмотреть на эту… мать.
Однако им не суждено было полюбоваться на «псевдоравновесную форму» высотой в двенадцать километров.
Внезапно ландшафт под днищем аппарата покрылся сетью более ярких жил – трещин в коре планеты-звезды. Модуль содрогнулся. Его подняла и опустила странная ударная волна, взломавшая (!) стокилометровую толщу коры.
Среди группы молодежи, с интересом рассматривающей пейзажи Шив Кумара, раздались испуганные возгласы.
– Что случилось? – с заминкой отреагировал на удар Джума.
– Не знаю, – отозвался инк модуля озабоченным тоном. – Вас запрашивает база.
– Слушаю, – сказал Ромашин.
– Игнат, Джума, – раздался в кабине модуля чей-то баритон; в голосе проскальзывали бархатные басовитые модуляции, придающие ему потрясающую глубину, – немедленно возвращайтесь!
– Аристарх? – обрадовался Джума. – Где ты пропадал? Мы уж начали беспокоиться. Что случилось?
– Я Дар Железвич, – представился обладатель голоса. – Началась инициация маатанина, сидящего в центре Шив Кумара. Звезда вот-вот начнет коллапсировать. Вы далеко?
– Километров двести от базы.
– Тогда лучше не теряйте времени, сразу стартуйте на орбиту, я заберу вас оттуда.
Игнат и Джума переглянулись.
– Княжич, – пробормотал Хан, – праправнук Аристарха… как он здесь оказался?
– Потом выясним. – Ромашин оглянулся на компанию молодежи, занимавшую кресла салона. – Загерметизируйтесь на всякий случай. Пилот, сколько мы продержимся в космосе на тех запасах, что у нас есть?
– Энергетически модуль независим, – отозвался инк-пилот модуля. – Вакуумсос еще не выработал свой ресурс. Комплекта НЗ должно хватить на двое суток.
– Врубай форсажный подъем!
– Есть!
«Садко» задрал нос и полез в небо Шив Кумара, набирая скорость. Мощное гравитационное поле коричневого карлика не было для него помехой, пока генератор антигравитации исправно работал.
– Там осталось двадцать четыре человека, – сказал Джума озабоченно. – Как он их эвакуирует? На чем?
Ромашин тоже подумал об этом, сердце было не на месте, на станции осталась жена, и хотелось услышать ее голос, обнять и успокоить.
– Дай связь с базой, – обронил он.
– Слушаю вас, – раздался через несколько секунд знакомый голос инка станции.
– Джил, где там твои подопечные? Позови Дара Железвича.
– Все спустились в отсек метро. Даю связь с отсеком.
Однако праправнук Аристарха Железовского опередил инка, вдруг выйдя на связь в мысленном диапазоне:
«Все в порядке, друзья, не волнуйтесь за своих близких. Я переправлю их на Землю и вернусь за вами. Как далеко вы оторвались от Шив Кумара?»
Джума повернул голову к Ромашину:
– Где мы?
– Двести сорок километров от поверхности звезды, – отозвался инк-пилот.