«Вряд ли йихаллах нас услышит. А если и услышит, то не поймет. А если и поймет, то вряд ли согласится».
«Но попробовать-то стоит? Вдруг получится? Человечество нам памятник поставит!»
Дар выразил свое сомнение передачей соответствующих образов: дымная струйка, трава под ветром, непреодолимая стена, скептически изломанная бровь. Потом добавил:
«Хорошо, давай попытаемся».
Однако позвать йихаллах в пси-торсионном диапазоне они не успели. Шаламов снова догнал беглецов, все еще не остыв от клокочущего внутри раздражения и злости.
«Домой! – мгновенно отреагировал Дар. – Две тысячи триста сорок второй год, первый терминал города Брянска!»
Их окутало призрачное сияние «струны» орилоунского метро. Затем свет погас…
Опоздавший буквально на миллисекунду Шаламов в ярости разнес ледяную планетку, превратив ее в сферический фонтан ледяных брызг.
ГЛАВА 13 ПРЕДЛАГАЮ ОБМЕН
О захвате базы на Ван-Бисбруке Железовский узнал сразу по прибытии на Землю. Пассажиры Смоленского терминала метро только и говорили о переданной по всемирной телесети новости о ликвидации «доблестными сотрудниками Службы общественной безопасности опасной банды террористов, имеющей базу на планете звезды Ван-Бисбрука».
Сердце екнуло. Перед глазами всплыло бледное лицо Забавы, в ушах раздался ее голос: «Арий, спаси нас!»
Железовский заметил полицейский патруль, высматривающий кого-то в толпе пассажиров, вернулся в зал. Заработала рация «спрута», связывающего все службы Сопротивления между собой. Первым откликнулся Джума Хан:
– Как здорово, что ты вернулся, дружище! Где ты сейчас?
– В Смоленске.
– Хорошо, что сразу не отправился на Ван-Бисбрук! База в руках Службы!
– Люди?
Хан замялся.
– Все наши задержаны. Забава с сыном тоже.
Железовский снова заметил фуражки полицейских. Патруль явно направлялся к нему, заметив его мощную – на голову выше всех – плечистую фигуру.
– Где они?
– Сначала пришло сообщение, что все женщины помещены в Северо-Западный СИЗО «Питерская тишина». Однако потом поступило опровержение. Их там нет. Пока мы не знаем, где искать пленников.
– Кто еще из наших задержан?
– Погибли восемь человек, по сути, вся охрана базы. Плюс отец Гены Курипки и сынишка Райского. Остальные, к счастью, живы.
– Соломон?
– Ты же знаешь, он ярко выраженный индивидуал и предпочитает жить отдельно. Час назад я с ним разговаривал, он в Палестине, жив и здоров.
– Баренц?
– С ним все в порядке, пытается реанимировать остатки организации.
– Маттер?
Джума помолчал.
– У нас большие подозрения, что захват базы спровоцировал Герхард. Он снова самовольно покинул Ван-Бисбрук, а через три часа началась атака.
– Это не доказательство.
– Да, но перед этим его видели на «Марго-2».
– Кто видел?
– Паша Быстров, сотрудник из группы Золотько.
– Это плохо.
– Куда уж хуже. Да что мы толчем воду в ступе? Давай ко мне, я на Камчатке, у своего дальнего родственника, он тут гейзерную теплоцентраль обслуживает. Запоминай код местного метро. – Джума продиктовал четыре буквы и семь цифр. – Кстати, не светись по центральным терминалам, ты объявлен во всемирный розыск. Впрочем, как и все мы.
– Кажется, я уже засветился.
– Черт! Надо было раньше тебя предупредить! Помощь нужна?
– Нет, справлюсь. Жди меня через часок, обсудим положение.
Железовский повернулся к полицейским спиной, пошел к ближайшей кабине метро, не оглядываясь на призывы:
– Стойте! Повернитесь! Руки на затылок!
Когда полицейские настигли его и уже собрались применить электрошоковые цепочки, он… исчез!
И вышел уже из кабины метро исследовательской станции «Марго-2». Однако в настоящем виде – как Аристарха Железовского – его видели только видеокамеры слежения, контролирующие помещения и коридоры станции. Тем же, кто встречался на пути, сотрудникам ИПФП и операторам станции, он казался таким же спешащим по делам коллегой, которого тут же забывали.
Сначала Аристарх просканировал внутренности станции «третьим глазом», но Маттера не обнаружил. Тогда он заявился прямо в каюту Ландсберга, играючи – мысленным усилием – сломав замок входной двери. Охрана станции отреагировала на его появление слишком поздно, когда он уже входил в апартаменты научного руководителя станции.
Ландсберг был не один. У него гостила дама. Практически неодетая. Впрочем, и сам руководитель центра гулял по спальне без фрака с бабочкой, в одном полотенце, обмотанном вокруг чресел. Железовского он, естественно, не ждал.
– Э-э… кто?! Как?! Кто вас сюда?! – Бывший председатель СЭКОНа побледнел, внезапно осознав, что за гость заявился к нему. – Аристарх?! В-вы?!
Дама взвизгнула, бросаясь к креслу с одеждой.
Железовский посмотрел на нее, сказал басом, будто камень бросил:
– Спи!
Женщина послушно улеглась на ковре спальни и успокоилась.
Железовский повернулся к хозяину каюты:
– Сядь!
Ландсберг сделал шаг назад, побледнел еще больше, до синевы, резко присел, так что лязгнули зубы.
– Т-ты… в-вы… чего т-ты хочешь?!
– Отвечай на вопросы! Добровольно! В противном случае сломаю волю и сделаю идиотом! Ты меня знаешь. Где захваченные на Ван-Бисбруке люди?!
– Н-не знаю…
Железовский потемнел.
Ландсберг отшатнулся, хватаясь рукой за горло: у него перехватило дыхание.
– Я в с-самом д-деле н-не… – Судорога отпустила, и он закончил скороговоркой: – Я не имею к захвату никакого отношения! Все делала Служба… Торопов…
– Торопов-младший?
– Я только предложил ему… он согласился…
– Кто дал координаты базы? Маттер?
– Мы и без него знали…
– Кто это – мы?
– Я… Махмуд… Торопов… Шаламов…
– Где он?
– Кто?
– Шаламов!
– Н-не знаю… честно! Торопов, по-моему, уже улетел обратно… в пятьдесят шестой… Хотя не уверен.
– Кто такой Махмуд?
– Начальник особой комиссии Службы, Махмуд Закаев, отвечает за связь с либеро…
– Главный охотник за интрасенсами, значит? Что ж, пора нанести ему визит. И последний вопрос: где Герхард?
Ландсберг криво улыбнулся, начиная приходить в себя.
– Его тебе не достать… да он и не виноват, в общем-то. Для него главное – наука, область приложения ума.
– Где он?
– В институте, под охраной. Мы его обеспечили всем необходимым, дали выход на Стратега, привезли жену, чего еще человеку надо, чтобы не отвлекаться на несущественные детали вроде угрызений совести?
– Ты прав насчет совести, – сказал Железовский, прислушиваясь к пси-фону станции; информация о том, что он на борту «Марго-2», уже стала известна Службе, и к апартаментам руководителя центра мчалась обойма охраны.
– Еще вопрос: кто заправляет процессом в Системе?
– Если ты об эйнсофе… я руковожу экспериментами…
– Кто главный? Директор? Президент СЭКОНа? Или какая-то шишка из ВКС?
– Никто из перечисленных тобой. Создана специальная комиссия…
Охранники сосредоточились у дверей в каюту Ландсберга, пропустив вперед сторожевого фокса [9], похожего на металлического паука.
– Что за комиссия?! Быстрее!
Ландсберг вздрогнул, по лицу его, по шее, по плечам потек пот.
– Комиссия по выработке рекомендаций для устранения угрозы…
– Какой угрозы?
– Угрозы Большого Разрыва…
Железовский сложил губы трубочкой, словно собирался свистнуть.
– Чушь собачья! До Большого Разрыва – миллиарды лет… впрочем, кому-то выгодно создавать комиссии, раз они создаются. Кто стоит за всем этим? Шаламов?
– Д-да…
Дверь в каюту Ландсберга выгнулась пузырем и лопнула. В центральную комнату, играющую роль гостиной, ворвался метрового роста металлический шестиног, за ним четверо «киборгов».
Железовский, не высовываясь из спальни, вытянул в щель приоткрытой двери руку, выстрелил. Огненная вспышка снесла фоксу полкорпуса, заставив отпрянуть оперативников; стрелял Аристарх из аннигилятора.
– Запомни, Казимир! – сказал он гулким басом, словно заколачивал гвозди в голову начальника исследовательского центра. – С этого момента ты будешь жить по совести! Я свяжусь с тобой в скором времени. Опасные эксперименты постепенно прекрати! Добейся приема у председателя ВКС с материалами, которые предоставит тебе Маттер. Это приказ!
Ландсберг отшатнулся, широко раскрывая глаза.
– Х-хорошо…
– Прощай пока.
– Эй, прекратите сопротивление! – закричали из гостиной в несколько голосов. – Иначе откроем огонь на поражение! Выходите без оружия, с поднятыми руками!
– Сейчас, только подгузник сменю, – усмехнулся Аристарх.
Наступила тишина.
– Выходите с поднятыми руками! Оружие на пол! Начинаю отсчет!
– Здесь только я, – ответил охране блеющий голос, и в гостиную выбрался истекающий потом Ландсберг, держа руки над головой. – Не стреляйте, он ушел…