То есть его отцом был не Гидеон. — И Гарриет снова вернулась к своим «Сообщениям».
— Откуда такая чертовская уверенность? — требовательно спросила тетя Аделаида.
— Потому что я точно знаю, что Гидеон вкладывает в понятие чести то же самое, что и другие джентльмены из высшего общества. Я утверждаю, что это понятие у него развито даже сильнее, чем у большинства. Несомненно, он поступил бы должным образом, если бы ребенок был его.
— Не знаю, как ты можешь быть в нем так уверена, — сказала тетушка Эффе со вздохом. — Нам остается только надеяться, что твое предположение относительно его чести окажется верным.
— Да, я права. — Гарриет взяла кусочек тоста и с увлечением углубилась в чтение «Сообщений». — Между прочим, он заглянет к нам сегодня в пять. Мы поедем на прогулку в парк.
— Мог бы, в конце концов, подождать, пока улягутся слухи после вчерашней сцены с Раштоном, а уж потом везти тебя кататься в парк. Весь свет отправляется туда к пяти часам, все будут опять глазеть на вас, — выразила свое неодобрение тетушка Эффе.
— Так и задумано, если вам, конечно, интересно мое мнение, — входя в комнату, ухмыльнулась Фелисити с видом знатока, и поглядела на свою сестру. — Я уверена, Сент-Джастин намеренно выставит Гарриет на всеобщее обозрение, как прирученное экзотическое животное, вывезенное из далеких стран.
— Животное! — Тетушка Эффе была шокирована.
— О, небеса, — вздохнула тетушка Аделаида. — Что за спектакль!
Гарриет оторвала глаза от журнала, понимая, что сестра не шутит.
— Что ты имеешь в виду, Фелисити?
— А разве не ясно? — Фелисити взяла с буфета тост и яйцо. Она выглядела яркой и оживленной в желтом халатике. — Ты единственное живое создание на всем белом свете, которое твердо верит в благородство Сент-Джастина. И только ты одна думаешь, что он не виноват в истории с бедняжкой Дидре Раштон, что вовсе не он сначала изнасиловал ее, а потом бессовестно бросил.
— Он не виновен, — машинально повторила Гарриет. Она задумалась на мгновение, вспоминая поведение Гидеона в тот вечер, когда она сцепилась с Раштоном. — Возможно, вы и правы, он хочет выставить меня на всеобщее обозрение.
— Искушение выставить тебя на обозрение должно быть совершенно непреодолимо для Чудовища из Блэкторн-Холла, — продолжала тем же тоном Фелисити.
— Я тебе уже говорила, не называй его этим ужасным прозвищем, — бесстрастным голосом прервала ее Гарриет. Ее мысли настойчиво возвращались к словам Фелисити. В них заключалась печальная правда. Гарриет и сама должна была догадаться об этом.
Гидеон, несомненно, собирался получить удовлетворение от женитьбы, которую никогда и не думал ставить на первое место. Но кто мог осудить его за это? Он ничем не выказывал, что влюблен в нее, напомнила себе Гарриет. И факт остается фактом: он до сих пор не признался в любви к ней. И ни разу не спросил, любит ли она его.
Гарриет знала, что вера в его благородство для Гидеона более важна, чем признание в любви. Он так долго жил в тени бесчестия.
Гарриет наблюдала, как Фелисити села за стол и принялась за трапезу с завидным аппетитом: танцевальные вечера давали о себе знать.
Тетушка Аделаида взглянула на тетушку Эффе поверх чашки:
— К сожалению, у нас нет выбора, и мы должны все это терпеть. Поскольку Сент-Джастин сам объявил о помолвке, мы, надеюсь, спасены.
Гарриет поморщилась и закрыла журнал:
— Я уверена, ничего дурного не случится, тетя Аделаида. Сент-Джастин просто этого не допустит. — Она взглянула на часы. — Прошу прощения, но мне пора одеваться. Сегодня заседание Общества любителей древностей и ископаемых.
Тетушка Эффе бросила на нее взгляд:
— Я заметила, что у тебя появились друзья среди членов Общества, моя дорогая.