Своим видом я напоминаю ему о том, что будет, если он покинет грешную землю. Мысль, что именно я унаследую титул графа, помогает ему цепляться за жизнь. Он ужасно боится, что благородный титул Хардкасла перейдет в такие недостойные руки.
— О Боже! — Гарриет сочувственно посмотрела на него. — Неужели ваши отношения с отцом так плохи, милорд?
— Да, моя дорогая. Именно. Но вам не стоит беспокоиться. После свадьбы мы будем видеться с родителями по возможности реже. Ну а теперь, если вы не возражаете, я бы хотел обсудить нечто более интересное, чем мои отношения с родителями.
Конечно. О чем вы хотели поговорить?
Гидеон слегка усмехнулся, когда взгляд его упал на ее глубокое декольте.
— Ты мне сообщала, Гарриет, что оттачиваешь здесь светские манеры. Как успехи?
— Откровенно говоря, я с самого начала была не в восторге от этой затеи. Потом я случайно встретилась с лордом Фреем.
— Ах да.
— Оказалось, что он одержим окаменелостями, и пригласил меня в свое Общество любителей древностей и ископаемых. С тех пор, как я начала принимать участие в его заседаниях, мне здесь интересно. Такие прекрасные люди и очень добры ко мне.
— Неужели добры?
— О да. Они обладают обширными знаниями. — Гарриет быстро огляделась — не подслушивает ли кто? — и, понизив голос, сообщила Гидеону:
— Я думаю показать зуб кое-кому из членов отделения пещер.
— Мне всегда казалось, ты опасаешься, как бы его не украли или не пробрались в твою пещеру.
Гарриет сосредоточенно нахмурилась:
— Конечно, я беспокоюсь. Но начинаю склоняться к мысли, что кое-кому все-таки можно довериться. И потом, если никто еще не находил подобного зуба, я вправе с уверенностью написать в своей статье, что обнаружила новую разновидность.
Гидеон усмехнулся:
— О, моя дорогая Гарриет, как я рад, что ты не занимаешься своими манерами.
— Уверяю тебя, я стараюсь, но это не столь увлекательно, как коллекционирование окаменелостей, — бросив на него сердитый взгляд, отвечала Гарриет.
— О, могу понять.
Гарриет просияла, заметив среди танцующих сестру. Фелисити была просто великолепна в легком полупрозрачном платье персикового цвета, она кокетливо улыбалась в вихре танца красивому молодому лорду.
— Возможно, мне и надо поработать над манерами, — признала Гарриет, — но зато мне приятно сообщить, что Фелисити достигла совершенства. Она пользуется большой популярностью, и теперь, когда ей обещана доля от наследства Аделаиды, ей незачем спешить с замужеством. Я подозреваю, она захочет приехать и на второй сезон. Фелисити прекрасно проводит время, и городская жизнь ей по душе.
— А ты жалеешь, что тебе приходится спешить с замужеством?
Снежно-белый галстук Гидеона стал объектом ее пристального внимания.
— Сэр, вы чувствуете себя обязанным торопиться, и у нас просто нет возможности дать себе время, чтобы окончательно убедиться в чувствах друг друга.
— Не следует ли из твоих слов, что ты не испытываешь никаких чувств ко мне?
Гарриет, потрясенная, подняла на него глаза. Она почувствовала, как жар заливает щеки.
— Ох нет, Гидеон, у меня и в мыслях не было сказать, что у меня нет никаких чувств к тебе.
— Очень рад это слышать, — смягчился Гидеон. — Танец закончен, если позволите, я провожу вас к друзьям. Посмотрите, с каким любопытством они смотрят на нас.
— Не обращайте внимания, милорд. Они просто хотят защитить меня, потому что ходят разные слухи.
— Увидим, — пробормотал Гидеон, пробираясь с ней через толпу к членам научного Общества.
— Кажется, появился еще кое-кто в вашем кружке.
Гарриет устремила в том направлении взгляд, но не увидела никого, даже лорда Эпплгейта и леди Янгстрит.
— Твой рост дает тебе определенные преимущества, Гидеон.