Гарриет не могла поверить, но она чувствовала, что огонь, горящий внутри нее, готов вырваться. Она извивалась под Гидеоном, не в силах найти название своему желанию.
— Пожалуйста, пожалуйста, Гидеон.
— Да, черт возьми, да.
Он широко раздвинул ее ноги и лег между ее бедер. Гарриет почувствовала, как он начал входить в нее. Гарриет напряглась от силы и упругости, которую ощущала внутри себя. Пальцы еще крепче вцепились ему в плечи, а глаза широко раскрылись и смотрели прямо в яростный огонь его золотистых глаз.
— Я сделал тебе больно, — сказал Гидеон. Он старался не потерять над собой контроль. — Я не хотел причинить тебе боль, но ты такая маленькая и прекрасная, и тугая. А я, большое, неповоротливое, неуклюжее животное, насильно навязал себя тебе.
— Не говори так. Это не насильно. — Гарриет посмотрела в его львиные глаза и увидела в их пламени сожаление и страдание. — Никогда так не говори. Это не правда.
— Это правда. Я вызвал в тебе неизведанные ранее чувства, ты даже не знала, как управлять ими. Я воспользовался твоей неопытностью.
— Я не ребенок. Я все решаю сама.
— Правда? А я думаю, нет. Ты и так утром пожалеешь обо всем. И я не должен прибавлять тебе забот.
Она инстинктивно поняла, что он колеблется. Она должна убедить его. Она чувствовала, что он хочет знать, на самом ли деле жаждет она его так безумно, как ему кажется.
— Нет. — Гарриет ногтями вцепилась ему в мускулистую спину и выгнулась навстречу, призывая его. — Нет, Гидеон, пожалуйста, не уходи. Я хочу тебя! Я тебя хочу!
Он замер в нерешительности. На лбу выступил пот.
— Господи, помоги мне, я хочу тебя больше всего на свете. — Эти слова со стоном вырвались у Гидеона, когда он медленно, мощно и глубоко вошел в нее.
Гарриет непроизвольно вскрикнула. Гидеон быстро прижался губами к ее губам, заглушая ее несвязные восклицания.
Необычное волнение, смешанное с болью и наслаждением, охватило Гарриет, она почувствовала, как что-то растягивает ее, потом переполняет. Она уже не могла этого вынести, ощущая себя на пороге неизведанного ранее восторга, который вот-вот выплеснется из нее.
Да, Гарриет была близка к величайшему открытию. Еще немного — и она погрузится в пьянящее блаженство.
Еще немного… Гидеон медленно вышел из нее, но тут же вернулся, приближаясь к ее источнику наслаждения. Он хрипло вскрикнул в предчувствии мужского удовлетворения, тело его выгнулось над ней, каждый мускул напрягся, точно стальной.
И, достигнув вершины, он упал на нее, тяжело дыша, словно распиная ее на каменном полу пещеры.
Глава 7
Ночью Гидеон встал, чтобы зажечь вторую лампу. Гарриет безмятежно спала. Он вернулся к ней, крепко прижал к себе и тут же погрузился в сон.
Он пробудился во второй раз, когда почувствовал, что светает. Именно почувствовал, потому что в пещере невозможно отличить ночь ото дня, но что-то подсказывало ему — наступило утро. Утро и час расплаты.
Гидеон не сомневался, что Крейна задержат у выхода, а тот расскажет, что Гарриет все еще в пещере. Когда Гидеон бросился вместе с волнами в пещеру, он понимал, что времени на то, чтобы разыскать ее и выбраться на берег, уже нет.
Значит, он проведет с ней ночь, а к утру Гарриет будет скомпрометирована. И нельзя уйти от неизбежного.
Однако у Гидеона и в мыслях не было усугублять ситуацию, занимаясь любовью с Гарриет.
Но стоило ей улыбнуться, открыться ему с желанием — и все его сомнения разрешились. И взять ее на этом каменном полу стало таким же неизбежным, как наступление рассвета.
Гидеон осторожно потянулся, морщась от боли, — мускулы затекли от ночи на каменном полу. Он почувствовал, как Гарриет пошевелилась, придвигаясь к нему в поисках тепла. Но глаз она не открывала.
Он улыбался, глядя на нее.