Ее до сих пор охватывала досада, стоило вспомнить, как она явилась к ним в хижину с запасом провизии на целую неделю, но увидела покинутое жилье…
Замок оживал прямо на глазах. Плотники заново отстраивали казармы для солдат, тренирующихся во внутреннем дворе. По стене ходили дозорные лучники. Пажи и оруженосцы собирались в кучки во внешнем дворе и сидели прямо на земле, полируя оружие и латы своих хозяев, Фиона старательно высматривала среди них Коннала. Ее сердце болезненно замирало при мысли о том, что любая из таких кучек может собраться вокруг ее Шинид — и отнюдь не с добрыми намерениями. Девчонке запросто хватит озорства подшутить над кем-нибудь из них.
Ворота были распахнуты настежь, и люди сновали через них взад-вперед, однако их лиц отсюда было не разглядеть. Стоило немного напрячь память — и вместо затоптанного солдатами двора возникала мирная картина из прошлого: гурты овец, пригнанных с пастбищ, шумный лай собак и перекличка пастухов. Возле родника, в котором давно иссякла вода, тогда толпились женщины, и молодые ирландские солдаты вовсю заигрывали с теми, кто еще не был замужем. Теперь в местных краях почти не осталось незамужних девиц. Большинство из них вместе с семьями перебрались подальше отсюда, от власти жестокого проклятия. Многие стали искать пристанища в Донеголе, и как только увидели Фиону, разнесли среди местных историю о ее изгнании. После этого ее пребывание в Донеголе стало для Шивон и Гэлана не столько подспорьем, сколько обузой.
Фиона отчаянно зажмурилась, стараясь избавиться от мыслей о том, что проклятие как-то связано с ней и что это ее предательство принесло на родную землю такое горе. Но ведь земля по-прежнему умирает! Неужели ее мать настолько ожесточилась от горя, что прокляла свою землю? Ведь Эгрейн до последнего молила Доила не подвергать дочь столь страшному наказанию. Следует расспросить Изольду обо всем, что она знает. Бывшая служанка Эгрейн наверняка хранит в памяти немало секретов своей хозяйки.
Проклиная свою глупость и беспечность, Фиона снова поклялась себе не доверять мужчинам. Из-за юношеского себялюбия она уступила просьбам Йена Магуайра и не просто предала свой народ, но обрекла его расплачиваться вместе с ней. Прошептав что-то себе под нос, она встала, вскочила на спину Ассане и помчалась прочь. Подальше от проклятого замка, от прежней жизни, которую уже не вернешь, и от людей, все еще страдающих из-за ее беспечности. Она твердо решила во всем разобраться. Только не знала, с чего начать.
— Черт бы тебя побрал, Кевин! Как ты его упустил?
— Никто и не упускал, милорд! Просто была его очередь выгнать лошадей на пробежку!
— Одному, без охраны?
— Мне и в голову не приходило, что ему нужна охрана, сэр, — смутился Кевин.
Реймонд чуть не лопнул от ярости.
— Ничего нет проще, чем держать мальчишку в заложниках и вить из нас веревки! — рявкнул он. — Будь я проклят, ведь это же наследник Пендрагона!
Судя по всему, Кевина не очень-то удивила эта новость.
— Ну, если бы я знал, сэр, то, может быть, договорился бы с начальником стражи выделить для него охрану!
— Тьфу! — Реймонд раздраженно отмахнулся от Кевина и вскочил в седло.
Сегодня его свита состояла только из Николая и Гаррика. Алек присматривал за стройкой, а остальные рыцари командовали отрядами, объезжавшими земли на случай новых нападений.
— Николай, ты отправляйся в лощину, найди логово этой шарлатанки и притащи ее в замок. Пусть сидит и ждет меня до тех пор, пока я не вернусь с Конналом!
— Но вы ведь не думаете, что это она его похитила, милорд?
— Нет, — признался он, — но я не сомневаюсь, что это она его выманила! Иначе мальчишка не посмел бы удрать без спросу!
В глубине души Реймонд надеялся на то, что он ошибся и что Коннал удрал из замка из озорства.