— Она весь день просидела дома, — заметила Коллин, добавив в котел пряностей и еще раз попробовав стряпню.
— Ничего удивительного. Сегодня она чуть не погибла из-за своего упрямства! — И Фиона кратко пересказала все, что случилось на дороге.
Изольда рассмеялась, и этот приглушенный старческий смех вызвал у Фионы новую вспышку раздражения.
— Она точь-в-точь как ты в детстве!
— Я не была такой нахалкой! — возразила Фиона, принимая от Коллин ложку с похлебкой на пробу.
— Значит, ты уже забыла, как спрятала у себя под кроватью свиней, чтобы их не закололи?
— Мы сами дали им имена! — сердито скривилась Фиона. — Разве можно есть того, у кого есть имя?
И тем не менее свиньи были съедены все до единой, а ее отец нарочно распорядился, чтобы девочка смотрела, как их будут резать и потрошить, — в качестве наказания.
— Это я виновата. — Коллин ласково погладила Фиону по плечу. — Я должна была за ней присмотреть.
— Вот именно! Такую сорвиголову, как она, нельзя оставлять без присмотра! — вскинулась Фиона и тут же виновато смолкла — так обиделась Коллин.
Фиона всегда переживала за дочь. Она знала, что девочка мечтает о собственном доме, в котором сможет жить вместе с матерью. Но сейчас эта мечта была неосуществима, им приходилось довольствоваться тайными встречами под крышей у Коллин и свиданиями в лесу. Однако Шинид росла, а вместе с ней росло и ее могущество. Способность управлять стихиями передавалась у них из поколения в поколение по женской линии, но для того, чтобы стать настоящей чародейкой, ответственной за свои поступки, требовались долгие годы учения. Шинид до сих пор не подозревала о своих талантах, и Фиона с ужасом думала о том дне, когда девочка осознает, какое наследство досталось ей от предков. В такую минуту ей непременно нужно быть рядом с дочерью, а не следить за ней украдкой, исподтишка. Однако срок наказания пока не истек, а значит, нечего было и мечтать о том, чтобы открыто признать Шинид своей наследницей.
Фиона искренне похвалила Коллин за ее стряпню. Она всегда удивлялась, как этой женщине удается сотворить настоящее чудо из простых кореньев и трав. Коллин накрыла на стол, и три женщины собрались обедать.
— Шинид, иди поешь с нами!
Прошло несколько долгих минут, но девочка так и не появилась.
Изольда медленно поднялась со своего места и отодвинула занавеску:
— Выходи, детка, твоя мама ужасно соскучилась.
Фиона почувствовала болезненный укол уязвленного детского самолюбия и едва удержалась на месте, когда Шинид вышла из-за занавески. Она уставилась на мать, дерзко задрав нос и явно считая ниже своего достоинства первой начинать разговор. Фиона отложила ложку и оперлась локтями на стол, положив подбородок на сплетенные пальцы.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Шинид стояла не шелохнувшись, все так же сердито отвечая на материнский взгляд. Ее глаза были такими же ярко-синими, как у ее бабушки.
— Ну что ж, тогда мне остается только тебя наказать.
Шинид испуганно охнула и оглянулась на Коллин с Изольдой в поисках поддержки, но наткнулась на равнодушные спокойные взоры.
— Мне не пришлось бы вышибать из седла лорда Антрима, если бы ты вовремя меня послушалась.
— Лорда Антрима? — с благоговением спросила Коллин, переводя взгляд с девочки на Изольду и Фиону. — Он ранен?
— Только его гордость. — Фиона по-прежнему не спускала с дочери строгого взора. — Ты всю неделю будешь полоть грядки и выйдешь со двора только для того, чтобы принести Коллин хворосту для очага или воды.
Фиона едва успела заметить, как в синих глазах промелькнула обида. В следующий миг они уже пылали от ярости.
— Ненавижу тебя! — выкрикнула Шинид, топнула и скрылась за занавеской.
Обе женщины охнули от испуга, а у самой Фионы сердце облилось кровью от горя.