— Разве магия может помешать настоящей любви? Никогда! Я просто не смогу наложить чары против веления его сердца!
— Правда?
— Ты же знаешь, что я никогда не лгу! — Фиона торжественно кивнула. — Если вам с Конналом суждено быть вместе, этому не помешает никакая магия! Если уж на то пошло, это должно случиться само, без колдовства! Понятно?
Шинид кивнула, сияя от счастья.
— Вот и хорошо. А что касается его превращения в козла — это был очень гадкий поступок.
— Знаю. Но я на него обиделась!
— Я понимаю, но это тебя не оправдывает. Мы не можем наложить чары со зла. За это грозит страшная расплата. А кроме того… ему было ужасно больно, Шинид. Особенно из-за того, что превращение оказалось неполным. Знаешь, как у него ломило все кости? Ты не должна никому делать больно. Это первая заповедь.
— Теперь он ко мне близко не подойдет! — захныкала Шинид.
— И я не могу его в этом винить. Но мне кажется, что он тебя простил. Хотя, конечно, какое-то время будет относиться к тебе с опаской и станет держаться подальше.
— Коннал ничего не боится!
Фиона с ласковой улыбкой потрепала дочку по макушке. Похоже, она не на шутку влюбилась в Коннала! Тем не менее, следовало подумать о том, как обезопасить других людей от бешеных вспышек ее горячего нрава.
— Ты ведь знаешь, что я должна тебя наказать.
— Да, — мрачно буркнула Шинид. — Мне придется драить котлы?
— О, это было бы слишком легким наказанием, мой барашек. Ты дашь мне клятву не прибегать к помощи магии.
— Но, мама!.. — снова захныкала девочка.
— Нет, Шинид, — строго отрезала Фиона. Заставила девочку сесть на скамью и встала перед ней на колени. — Отныне тебе разрешается колдовать только в том случае, если тебе или кому-то другому будет грозить серьезная опасность.
— Это надолго? — судя по взгляду, брошенному на мать сквозь пряди рыжих волос, девочка снова была готова взбунтоваться.
Фиона не без причины заподозрила в этом вопросе скрытый подвох. Шинид наверняка обдумывала увертки, с помощью которых можно будет обойти запрет. И ей пришлось отделаться неопределенным:
— Пока я не скажу сама.
— Клянусь, — со вздохом произнесла Шинид.
Фиона покачала головой и протянула руку. Шинид вложила свою ручку в материнскую ладонь, а Фиона сняла с пояса серебряную цепочку и обмотала ее вокруг их запястий.
Шинид грустно посмотрела на сверкающую восьмерку, сковавшую их руки, и подняла глаза на мать.
— Клянусь не колдовать до тех пор, пока ты не скажешь мне сама.
Фиона смотрела в глаза своей дочери и думала о том, что относилась к ее дару слишком беспечно. Ей следовало давно преподать Шинид этот урок. Иначе девочка никогда не поймет, что с магией не шутят. А сила ее дара такова, что детские шутки могут обернуться настоящей бедой для многих людей.
— Во имя любви и во имя веры я принимаю эту клятву. Чтобы удержать это дитя от ошибок, я забираю ее магию себе. Она не станет колдовать до тех пор, пока я не разрешу. Да будет так.
У Шинид в глазах стояли слезы.
— А когда ты разрешишь, мама?
— Тогда, когда я научу тебя управлять своим даром.
— Да ведь это же навсегда!
Фиона, грустно улыбаясь, развязала цепочку, разорвала ее пополам и одну половину обмотала вокруг своего запястья, а вторую отдала Шинид.
— Нет, не так долго.
— Но твое изгнание кончилось, а мы все еще живем отдельно!
— Ах ты, моя хорошая! — Они крепко обняли друг друга, и Шинид дала волю слезам. Сердце Фионы обливалось кровью: конечно, ее дочь заслужила лучшей участи. Ей и самой ужасно хотелось покончить с этим унизительным притворством, но она все еще не решалась сделать последний шаг. Наконец девочка выплакалась и успокоилась. Фиона вытерла ей слезы и повела во двор.