И знал Илюватар, что люди, попав в стихийный водоворот сил мира, будут нередко сбиваться с истинного пути и неправильно использовать дарованные им способности, и сказал по этому поводу так:
— И они также в свое время поймут, что действовали во исполнение задуманного мною.
Однако эльфы подозревают, что люди с самого начала стали источником великого огорчения для Манве, поскольку изо всех Аинур они сильнее всего напоминали Мелькора, хотя тот опасался и ненавидел их — даже тех, кто ему служил.
Вместе с предоставленной им свободой люди обрели и недолговечность — их жизни коротки, и они не привязаны к миру; эльфам неведомо, куда они уходят после смерти. Самим эльфам суждено пребывать на Земле до конца времен, и потому их любовь к ней сильна и безраздельна, и с веками лишь приобретает оттенок грусти. Ибо эльфы бессмертны до тех пор, пока существует мир; однако они могут либо погибнуть, либо зачахнуть от тоски (что, в конце концов, с ними нередко и происходит). Со временем их жизненная сила не уменьшается, разве только в тех случаях, когда бремя десятков тысяч веков накладывает на них свой отпечаток. Умирая, эльфы попадают в чертоги Мандоса, что в Валиноре, откуда со временем могут вернуться в мир.
Люди же умирают окончательно, навсегда оставляя Землю; из-за этого их иногда еще называют Странниками и Чужеземцами. Смерть — их судьба, дар Илюватара, которому по прошествии Времен позавидуют даже Боги. Но Мелькор сумел омрачить сей дар, исполнив его темным смыслом, и обратить добро во зло, а надежду — в страх.
Как бы там ни было, еще в старину Валар провозгласили эльфам Валинора, что люди будут участвовать в создании Второй Музыки Аинур; но Илюватар не открыл им своих намерений относительно эльфов в Конце Времен, и даже Мелькору не удалось выведать этой тайны.
ГЛАВА 2. Ауле и Яванна
Согласно преданиям, гномов создал во тьме Средиземья Ауле; он так страстно желал скорейшего прихода Детей, дабы обучить их своему мастерству и ремеслам, что не сумел дождаться исполнения планов Илюватара. И тогда он создал гномов — такими, какими остались они и поныне, ибо ему неведом был точный облик будущих Детей. К тому же, власть Мелькора на Земле была сильна, и Ауле посчитал необходимым наделить их значительными силой и выносливостью. Однако, опасаясь того, что остальные Валар могут не одобрить его начинаний, Ауле работал над созданием гномов втайне. Так, в глубоких пещерах в недрах гор Средиземья, он создал первых семерых Гномов-Прародителей.
И когда Илюватар узнал о содеянном, работа Ауле уже была завершена, и он, довольный, начал обучать гномов заранее придуманной для них речи. Но тут с ним заговорил Илюватар:
— Зачем ты это сделал? Зачем попытался сотворить то, что выходит за пределы твоих возможностей и власти? Ибо не можешь ты использовать для творения то, чем наделил тебя я; и посему созданные твоими руками и разумом существа живут лишь повинуясь твоей воле; двигаются, лишь когда ты приказываешь им двигаться; а когда твое внимание отвлечено от них, они застывают в неподвижности. Этого ли ты хотел?
— Нет, не желал я такого господства над ними, — отвечал ему Ауле. — Я представлял отличные от себя создания, чтобы любить и обучать их, дабы смогли они восхититься красотой сотворенной тобой Эа. Так велики просторы Арды, что смогли бы, по моему разумению, вместить очень многое, а между тем они до сих пор пустуют без пользы. И в своем нетерпении я стал безрассуден. Но страсть к творению в моем сердце живет оттого, что таким ты создал меня; и дитя, что старается походить на своего отца, вовсе не имеет намерения насмехаться над ним, а просто подражает. Но что же мне теперь делать, чтобы ты не гневался больше на меня? Как сын отцу, я предаю работу рук своих твоей милости; поступай с ними, как сочтешь нужным. Но быть может, я должен собственноручно уничтожить плоды своей самонадеянности?
И Ауле поднял свой огромный молот, дабы уничтожить гномов; и зарыдал. Илюватар проявил сострадание к Ауле, ибо он был милосерден; и тут же гномы в страхе съежились под занесенным над ними молотом и склонили головы, принявшись умолять о пощаде. И сказал Илюватар:
— Я принял твое предложение, едва ты его сделал. Ужель ты не видишь, что эти создания отныне обладают собственной жизнью и говорят сами за себя; в противном случае они не стали бы уклоняться от удара, и повиновались бы безропотно любым твоим приказам.
И Ауле с радостью опустил свой молот, и стал благодарить Илюватара:
— Да благословит Эру мою работу и исправит ее недостатки!
— Так же, как при создании Мира я воплотил в жизнь мысли Аинур, я теперь внял твоим мольбам и позволил твоим творениям занять свое место в этом мире, — ответил Илюватар. — Однако я не стану вносить дальнейших изменений, и да останутся они такими, какими ты их создал. Но я не допущу, чтобы они пришли в жизнь прежде моих Перворожденных, и чтобы твоя несдержанность осталась безнаказанной. И посему да пребудут они во сне под скалами до тех пор, пока на Земле не пробудятся Перворожденные; а до того времени и тебе, и им придется обождать, каким бы долгим не показалось ожидание. Однако в назначенный час я разбужу их ото сна, и будут они тебе детьми; и нередко будут происходить стычки между ними — детьми, что я взял под свою опеку, и детьми, которых породил я сам.
Взял тогда Ауле семерых Гномов-Прародителей и поместил их в удаленной местности, ожидать своего часа во сне; затем вернулся в Валинор и принялся отсчитывать долгие года до их пробуждения.
И так как были они созданы во времена могущества Мелькора, Ауле позаботился о том, чтобы гномы были сделаны из очень прочного материала. Они крепки, как камень, упрямы, непоколебимы в дружбе и вражде, способны выдерживать большие физические нагрузки и телесный ущерб, нежели прочие разумные расы; и живут они намного дольше людей, хотя и не бессмертны, как эльфы.
В старину среди эльфов Средиземья поговаривали, будто после смерти гномы возвращаются к земле и камню, из которых были созданы; однако сами гномы придерживаются иного мнения. Они утверждают, что заботящийся о них Создатель Ауле, которого они зовут Махалом, собирает их после смерти в отдельных залах чертогов Мандоса; и что древним Гномам-Прародителям было предсказано, будто в Конце Времен с благословения Илюватара им будет предоставлено место среди прочих Детей. А затем в их обязанности будет входить служба Ауле и восстановление Арды после Последней Битвы, и тогда семь Гномов-Прародителей возродятся к жизни под своими прежними именами. Самым славным из этих имен было имя Дьюрина, отца наиболее дружественного эльфам гномьего племени, обитавшего в Хазад-думе.
Работая над созданием гномов, Ауле держал это в секрете от прочих Валар, но теперь все же открылся Яванне и рассказал ей обо всем.
— Эру милосерден, — заметила Яванна. — Теперь я понимаю, отчего радуется твое сердце, и радуется оно по праву; ибо ты получил не только прощение, но и вознаграждение. Но из-за того, что ты не рассказал мне о своем замысле с самого начала, дети твои будут питать немного любви к тому, что дорого мне. И будут они обитать под землей, и не будут питать уважения к тому, что растет на ее поверхности. Немало деревьев пострадает от ударов их железа.
— Но то же самое будет справедливо и в отношении Детей Илюватара, — ответил ей Ауле. — Ведь им нужно будет что-то есть и из чего-то строить. И несмотря на то, что твои творения обладают бесспорными достоинствами и немалым значением, с приходом Детей они отступят на второй план; ибо Эру наделит своих Детей господствующим положением, и станут они использовать все, что найдут в Арде, для своих нужд. Однако, волею Эру, с должным уважением и благодарностью.
— Только не в том случае, если Мелькору удастся развратить их сердца, — возразила на это Яванна. В ее собственном сердце поселились беспокойство и огорчение, она боялась того, что ждет Средиземье в грядущие дни. И отправилась она к Манве, и, не открывая поверенных ей Ауле секретов, обратилась к нему:
— Повелитель Арды, правда ли то, что сказал мне Ауле — что Дети, когда придут в мир, получат господство надо всеми плодами моего труда и будут вольны поступать с ними, как пожелают?
— Правда, — ответствовал Манве. — Но зачем ты спрашиваешь? Разве недостаточно тебе слов Ауле?
Замолчала Яванна, погрузившись в размышления.
— Затем, что на сердце у меня тревожно, когда я думаю о будущем, — ответила она, наконец. — Мне дороги все мои творения. Разве недостаточно того, что уже сотворил с ними Мелькор? Неужто все созданное мною должно быть во власти других?
— Есть ли среди прочих твоих творений то, что наиболее дорого тебе? — спросил тогда Манве. — Что в своем царстве ты ценишь превыше всего?
— Все имеет свою цену, — ответила Яванна. — И каждое мое творение увеличивает ценность прочих. Однако кельвар способны скрыться от преследователей и защищаться, в то время как ольвар, растущие, этого не могут. И более прочих из них мне дороги деревья; они долго растут, а срубить их — минутное дело. И разве только они не приносят пользу своими плодами, никто не пожалеет их. Я видела это в своих виденьях. Вот если бы деревья могли постоять за себя и своих собратьев, и наказывать тех, кто станет относиться к ним без должного уважения!