«Покажи!»
Мауна поворачивается ко мне спиной, послушно распуская культяпки. Я ощупываю их, осторожно и бережно. Всегда такая гладкая и нежная кожа покрыта пупырышками.
— Ну ты же просто чудо у меня! — я в восторге прижимаю дочуру к себе. — Всё… Скоро ты полетишь, Машута. Совсем-совсем скоро.
Она вдруг плачет навзрыд, так что я даже слегка растерян. Впрочем, это явно от нервов, я же чувствую-ощущаю. Прорастание перьев, это вам не какое-то менархе у человечьих девчонок, это…
«Ира, Ир!»
«Ау?»
«Во-первых, не просто «ау», а «любимый». И во-вторых, наша дочь вот-вот отправится в Первый полёт».
Я чувствую гамму чувств, охватывающую мою жену. Радость, смешанную с некоторым удивлением — да неужто?
«А ты, собственно, чего сидишь, Рома? Авоськи в руки и в лес! Придётся потрудиться. Сегодня будет праздничный ужин в семейном кругу! И пока летишь, пригласи Фью, а то братец дуется на тебя. Иуну и прочих я приглашу сама».
«Папе и маме не забудь сообщить…»
«А вот это нет, Рома. Это ты сообщишь им лично. Ты и обоим. Подчёркиваю — обоим. Так надо».
Я улыбаюсь. Мудрость моей ненаглядной не знает границ…
«Я не поняла, муж мой — ты уже в полёте или всё ещё дома?»
«Уже в полёте, уже!»
— Уважаемые коллеги! Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить важную проблему, поставленную ответственными сотрудниками службы внешней безопасности нашей планеты, а также инициативной группой под руководством уже всем нам достаточно хорошо известного биоморфа. И принять решение, которое может оказаться судьбоносным.
Зал Верховного Совета полон. Я обвожу глазами собравшихся. Крупные научные деятели, мыслители, местные мудрецы… Художники и поэты, не слишком уверенно чувствующие себя в технических вопросах, но остро чувствующие неправду, сколь угодно глубоко скрытую, тоже здесь. По сути, здесь собраны ум, честь и совесть… ага, мой выход.
— Слово Победившему Бурю! — возвещает спикер.
Я встаю с места, и тут же моё десятикратно увеличенное изображение возникает перед залом. Все мои мысли, движения и даже выражение глаз как на ладони.
— Уважаемый Совет!..
Я коротко и чётко излагаю суть дела. Никакой «воды» в выступлении, никаких задних мыслей. Все слова и мысли подогнаны, формулировки проверены и отчеканены. Здесь нельзя ошибаться.
— …Таким образом, без рейда боевого звездолёта не обойтись. И я прошу Верховный Совет дать согласие. У меня всё.
Я сажусь на место, и моё изображение гаснет. Ирочка, присутствующая сегодня в качестве приглашённого свидетеля, поправляет мне волосы и перья на сгибе крыла.
«Ты молодец, Рома. Всё чётко».
— Слово имеет старший группы внешней безопасности Скользящий над волнами.
Изображение Биана сменяет картинку с беглым биоморфом, уволенным за несоответствие…
«Не балуйся, муж мой. Даже в мыслях. Не тот момент».
Биан между тем излагает ситуацию с точки зрения службы внешней безопасности. Во-первых, во-вторых, в-третьих… Перспективы и возможные последствия принятого решения, а также последствия непринятия решения и промедления.
— …Таким образом, без рейда боевого звездолёта не обойтись. И я прошу Верховный Совет дать согласие. У меня всё.
Шеф садится рядом со мной, и я смотрю на него с искренней благодарностью. Спасибо тут — не то слово…
«Не за что, вольный стрелок. Мы делаем общее дело».
— Слово имеет Купающийся в Лазури, главный координатор всей службы безопасности планеты.
Общее движение в зале. Ори — фигура очень значимая. Он один из немногих, имеющий в Верховном Совете право личного вето.
— Мне нечего добавить к тому, что сказали эти двое. Поначалу я колебался, но уже вчера был уверен. Без рейда боевого звездолёта не обойтись. И я прошу Верховный Совет дать согласие. У меня всё.
— Спасибо, Ори, — кивает председатель. — У кого есть вопросы?
— У меня есть вопрос, — подаёт голос один из членов Совета. — Возможны ли ответные шаги «зелёных»? Скажем, удар возмездия по Раю…
— Отвечаю, — чуть улыбается Ори. — Это было бы просто замечательно для нас. В идеале, если бы «зелёные» двинули вообще весь свой Звёздный флот, до последней посудины… Ну, пару штук мы оставили бы для музея, после восстановления. Детишкам показывать на экскурсии.
В зале смех.
— К несчастью, они не идиоты. Никакого ответа не будет.
— Ещё вопросы? Нет? Объявляется перерыв. Победивший Бурю, Скользящий над Волнами, решение по вашему вопросу будет принято завтра. Вы свободны, спасибо.
Глава 39. «…Я попробую с места»
— …Проходите, проходите, уважаемые гости!
Раздвижная дверь-стена в хозблоке распахнута настежь, и я стою, широко улыбаясь, в качестве радушного хозяина. Спасибо маме Маше за мой нынешний изящный ротик, иначе мои уши давно съехали бы на затылок…
— Здравствуйте, здравствуйте!
Гости валят валом, используя грузовой лифт. Лифт оттого, что в числе гостей сегодня и нелетучие дети. В самом деле, невозможно же родителям отправить ребёнка коконом, а самим лететь на крыльях…
— Привет, родственник! Дождался? — крепкий удар крылом чуть не валит меня с ног, но я не делаю ни малейших попыток симметричного ответа. Отвык, это правда… Давненько уже Фью здоровается со мной вежливо, как на учёном совете.
«Только не сегодня! — улавливает он. — Сегодня же у вас Первый полёт!»
— Спасибо, Федя, — говорю я совершенно искренне. — Здравствуй, Лоа, здравствуй, Уэф. Проходите, проходите!
— Здравствуй, дядя Рома! — это маленькая Фииа, прижимает к себе корзинку, явно с подарком.
— Здравствуй! — и мысленно добавляю: «А прыгнуть на дядю слабо?»
«Сама хочу! А корзинка мешает».
«А ты папе-маме отдай».
«Не! Там же Игривка».
Я всё понимаю — ребёнок хочет подарить любимой кузине самое дорогое, что есть в доме. Котёнок летучей сони — это вам не игрушка с левитатором внутри!
«Разве Мауне может не понравиться?» — девочка улавливает мою озадаченность.
«Ну что ты! Уж кому-кому, а Мауне точно понравится, — я даже глаза выкатываю для пущей искренности. — Теперь у нас в доме в два раза больше нечаянной радости станет!»
Между тем из лифта выходят сразу двое, и я невольно сглатываю.
— Здравствуй, Рома, — глаза мамы Маши лучатся, сияют мягким внутренним светом. В руках она держит изрядных размеров корзину. — Здравствуй, сынок.
— Здравствуйте, мама и папа. Вот мы все и дождались…
— Да, Рома. Вот и дождались, — глаза Уэфа сегодня тоже непривычны. Скажем прямо, я уже привык, что они либо светятся глубокой мудростью, либо отливают фиолетовым металлом, по обстоятельствам…
«Только не сегодня, сынок. Сегодня у нас совершенно иные обстоятельства!»
— Ну что, вроде все? — я оглядываю собрание. — Рассаживайтесь, мы сейчас!
В соседней комнате Ирочка охорашивает дочуру, причёсывает, поправляет пёрышки на сгибе крыла.
— Все собрались, — говорю я, входя.
— Папа… — дочь оборачивается ко мне. — Посмотри, как?..
Белоснежные крылья с радужным отливом распахиваются, и я замираю от восторга. Как хотите, а к этому я не привык ещё.
Это моя дочь, вот так вот!
«Ну видишь, папа в восторге, — Ирочка улыбается. — И все гости будут тоже, не бойся».
И только тут я замечаю…
«Постой-постой… Это что?!»
Одно из маховых перьев левого крыла явно отличается от остальных. Оно розовое… Оно же розовое!
— Да ты у меня настоящее Розовое Пёрышко!
Ирочка нагибается, чтобы лучше рассмотреть.
— И правда… Розовое…
Теперь мы улыбаемся все трое. Это когда-то одиночные цветные перья у ангелов были обычным явлением, как родинки у людей. В нынешних условиях, когда все гены вылизаны докторами-генетиками…
«Так ведь ты биоморф, Рома. Чему удивляться?»
— Ой, да нас же ждут! — спохватывается жена. — Идёмте!
И вот мы вступаем в соседний зал, где вдоль стен и даже во входном проёме сидят многочисленные гости. А вот сетки, к которой я так привык за последние годы, нет. Нет и довольно долго теперь не будет. Как долго, интересно знать?
Ирочка фыркает, искоса блестя глазами.
«Ну-ну».
— Родные мои! — Ирочкин голос звенит. — Вот и наступил он, этот счастливый день!
Дочь распахивает свои крылья, сияющие бело-радужным, свежим оперением.
— О-оо!!! — все в восторге.
— А вот наш подарок!
Мы с женой извлекаем подарок в четыре руки, бережно и осторожно. Конечно, натуральный дед Иваныч выглядит много внушительней, что и говорить. Однако и пятикратно уменьшенная копия выглядит неслабо. Во всяком случае, ни у одной из виденных мной до сих пор ангельской игрушки нет такой роскошной бороды.
— Здравствуй, Мауна Романовна, — говорит мини-Иваныч потрясающим басом, хотя и приглушённым ввиду скромных размеров. — Надеюсь стать твоей любимой игрушкой, однако. Только учти, я строгий. Ну-ка, Рома, отпусти меня!