Вдобавок местные духи, всегда готовые напакостить людям в меру своего разумения: спутать волосы и лошадиные гривы, натравить на седельные сумки прожорливых насекомых. Здешние жители приносят им в жертву кур, кроликов и щенков, а Гаяну и Рен откупиться было нечем.
Лошади общипали всю траву, до какой смогли дотянуться. Воды почти не осталось, но завтра-послезавтра они должны выбраться к Ибде. Бывало и хуже. Несмотря на все мытарства и на зряшный утренний разговор, над головой янтарно-розовое небо, у горизонта изогнулись золотые лепестки облаков, и прямо из сияющего зенита что-то падает…
Гаян издал предупреждающий выкрик, показывая вверх. Рен прервала свое занятие, вскочила и, мигом оценив обстановку, метнулась за арбалетом.
Падало два предмета… Или то были два существа? Одно из них камнем летело вниз, а второе, хоть и бескрылое, обладало способностью к парению и отчаянно пыталось спасти своего спутника. Гаяну припомнились древние воздушные сражения, описанные в Свитках Тейзурга, и ладони вспотели. Только этого не хватало… Умеющий летать настиг первого, изловчился и подхватил, тормозя падение. Ага, демоны, кто еще это может быть?
Ну и парочка! И Рен, и Гаян, тоже успевший схватить арбалет, не стреляли по одной-единственной причине: уж больно нелепо эти двое выглядели. Расскажешь кому – не поверят.
Картинка: здоровенный грязновато-белый барбос, кудлатый, с понуро свисающими ушами и свалявшейся шерстью, стоит на задних лапах, кое-как балансируя, и держит – гм, на руках или опять же на лапах? – худого парня с запрокинутым бескровным лицом. Такое можно увидеть разве что с хорошего перепою или с какого-нибудь забористого дурманного снадобья, но чтоб на трезвую голову…
Пока очевидцы падения оторопело смотрели и соображали, что это значит, псоглавец жалобно взвизгнул, словно ему отдавили хвост, и хриплым человеческим голосом, зато на вполне приличном ругардийском, затараторил, перемежая фразы покаянными подвываниями:
– Нате его, люди, лечите! А я же не знал… Спасайте его, покуда еще живой! Я же не знал, что он не сможет в демона перекинуться, сперва-то все было путем, а после мы на ту сторону перескочили, а он не перекинулся, а надо было, а я не заметил, вот какая летняя жопа, а я же не знал! Как почуял, что дело неладно – сразу на эту сторону, а Врата Хиалы тут вона как высоко, а он еще давай падать, нет бы ему перекинуться и полететь! Я же не знал, что он больше летать не может… Пропадает мой хозяин, спасайте скорее, пока совсем не пропал, чего стоите?!
– Молчать! – рявкнула Рен, и собачьи излияния оборвались. – Гаян, расстели одеяло, живо.
Подросток лет четырнадцати-шестнадцати. И никакой не демон, до кончиков ногтей человек. Хвала богам, что не стали стрелять.
Его уложили на одеяло. Рен пощупала пульс, потом склонилась над мальчишкой и бесстыдно припала к его рту. То есть на первый взгляд кажется, что бесстыдно, а на самом деле таким способом можно удержать на этой стороне человека, у которого сердце останавливается и дыхание замирает – без всяких чар, просто отдавая ему собственное дыхание. Придумали это, говорят, кариштомские маги, и как раз для тех врачевателей, кто не обладает чародейной силой.
Оторвавшись, она снова потрогала тонкое запястье и удовлетворено кивнула: получилось. Резко выпрямилась, шагнула к седельным сумкам.
Пес-демон в течение всего этого времени болтал без остановки. Избавившись от своей живой (теперь уже безусловно живой) ноши, он упал на четвереньки и в таком виде стал похож на самого обыкновенного бездомного пса. Если бы еще и заткнулся! Слова из него так и сыпались:
– Спасите хозяина, а то худо будет, если он уйдет на ту сторону и потеряется. Уже терялся, да, только вот недавно вдруг нашелся и себя не помнит, и как меня звать тоже не помнит, а я бешеный, но смирный, я же не знал, что он на той стороне не перекинется, а он теперь вон какой лежит, лечите его, я же не хотел, я его столько ждал, что ж за такая летняя жопа распоследняя…
Жестокий пинок прервал эти стенания. Пес с визгом покатился кубарем.
– Ты, сучья бестолочь, – процедила Рен. – В следующий раз соображай, кого везешь, прежде чем в Хиалу лезть. Проваливай!
Наступила блаженная тишь, нарушаемая только фырканьем лошадей, быстрыми шорохами крыс-пустынниц да щелканьем хнололшу – насекомых величиной с кулак, как будто слепленных из древесных веточек, кусочков пуха и осколков слюдяных пластин.
Рен достала мешочек с целебными снадобьями и потрепанную записную книжку ин-кварто. Мальчишка дышал, но не шевелился и глаз не открывал. Должно быть, ученик мага, переоценивший свою крутизну и решивший в отсутствие учителя прокатиться на демоне. Бывает. И далеко не всегда хорошо кончается. Этому хотя бы демон попался не из зловредных, мог ведь утащить на ту сторону – и с концом.
Озабоченно поглядывая на юного мага, Рен листала замусоленную книжицу в расползающемся кожаном переплете. Найдя подходящий рецепт, нахмурилась.
– Нужная трава у нас есть, но для отвара надо вскипятить котелок воды. Тейзург побери этого тупого демона… Ты ведь ходил к озеру, что там?
– Соль.
– Тогда придется послать за водой эту песью образину. Пусть ищет, где хочет.
– Он же удрал.
– Да вон он, видишь?
Гаян оглянулся: из-за похожего на зеленую складчатую колонну молочайного дерева выглядывала виноватая собачья морда.
– Эй, ты, иди-ка сюда! – позвала Рен.
Пес-демон тотчас подбежал, глядя беспокойно и просительно. Похоже, он не держал зла за пинок.
– Надо приготовить для него целебный отвар, а воды у нас всего ничего. Вот котелок, берешь в зубы – и раздобудь где угодно чистой воды. Перед тем как черпать, попробуй на вкус, чтоб была не соленая и без какой-нибудь гадости. И постарайся обернуться поскорее. Все понял?
– Вода нужна, чтобы хозяина лечить? – уточнил пес.
– Да, как тебе уже объяснили.
– Я в этом краю не здешний, где тут хорошую воду сыщешь… Еще мотаться туда-сюда… А снег не сойдет? Вода же получается из снега! Снег всяко лучше воды, а?
– И куда ты за снегом отправишься, в Ящеровы горы? Не далековато будет?
– Снег – это мы в два счета, только потихонечку, чтоб меня тут не застукали и не турнули… Раз, два!..
Пес крутанулся на месте, словно ловил собственный хвост, и превратился в темноватое облако – оно всплыло на высоту человеческого роста, и оттуда повалили белые хлопья.
– Столько или еще? – донесся из облака хриплый голос.
– Хватит, – опомнилась Рен. – Хороший песик, молодец! Теперь мы его живо на ноги поставим…
Пока она разводила огонь, Гаян набил снегом бурдюки, а псоглавый демон, снова принявший заурядное собачье обличье, пристроился возле мальчишки-мага. Больше не было речи о том, чтобы он проваливал: такая собака дорогого стоит, с такой собакой можно всю Подлунную пустыню из конца в конец пройти!
Снег чистейший, вкуснее самого изысканного мороженого… Остатками Гаян умылся. Рен, подвесив над костром котелок, сделала то же самое и снова занялась кругом. К сумеркам защита была готова, стоянку окутывал густой чайно-лесной аромат заваренных трав. Крысы-пустынницы недоуменно принюхивались. Отвар остывал медленно, между тем у мальчишки начался жар, ему положили на лоб мокрую тряпку.
Неожиданно распахнулись глаза, темные и слишком большие на узком худом лице. Лихорадочный взгляд остановился на Ренарне.
– Это вы… – Голос напоминал шорох осенней листвы. – Я теперь все понял… Когда вам будет нужно, я стану мостом через бесконечность, и наплевать на этот хрустальный гроб…
– Какой еще мост?
Рен помешивала варево, но, когда парень заговорил, оторвалась от своего занятия.
– Серебряный, нематериальный… Это из высших метаморфоз.
Бредит или нет, но на вопросы отвечает.
– Только тебе высших метаморфоз не хватало после твоего горе-путешествия!
– Так будет надо… Если я не стану мостом через бесконечность, для всех нас получится хуже, даже для этого, который хотел меня убить и бросил нож. Я сейчас видел сон про другую вероятность – что будет, если я не стану… Там ничего хорошего. Это не здесь, не скоро, не на этой ветви миров…
– Ага, прекрасно. Руками и ногами пошевелить можешь?
– Ну да, могу…
– Болит что-нибудь?
– Вроде нет.
– А голова не болит?
– Не сильно.
– Тогда лежи спокойно. Мало того, что тебя за какими-то бесами понесло в Хиалу…
– Так тоже было надо. Я должен убить Гонбера.
– Еще один герой недоделанный… – пробормотала Рен почти с восхищением. – А давай ты сейчас выпьешь лекарство? Отварчик-то уже остыл… Гаян, приподними его!
После отвара мальчишка уснул. Дыхание постепенно выравнивалось.
– Жар спадает, – сообщила Рен, потрогав мокрый от испарины лоб, и укрыла пациента вторым одеялом.
Пес-демон благодарно взвизгнул, виляя хвостом.
Костер зачах и едва теплился, его скупо подкармливали ветками. Усыпанное звездным серебром небо, оглушительный стрекот ночных насекомых. Над далеким озером извивались и белесо мерцали соляницы, но их еле разглядишь, поэтому и впечатления никакого.