К концу рабочего дня Алена поняла, что самым вульгарным образом заболела. Во рту сделалось сухо и горько, из носа потекло, щеки разгорелись ярким пламенем, а плечи между тем сотрясало от озноба. Хорошо, что была пятница. За выходные она постарается прийти в себя.
После работы Алена зашла в аптеку, купила аспирина с витамином С, средство от насморка и весь оставшийся путь до дома мечтала только о том, чтобы побыстрей лечь в постель и уснуть. Сегодня ей не понадобится снотворное. И как она умудрилась простудиться в такую жару? Хотя... неудивительно. Везде проветривают, кругом сквозняки. Вот она, Алена, сейчас ехала в автобусе, так в нем были открыты не только все окна, но и верхние аварийные люки. Простужайтесь, господа пассажиры! Болейте на здоровье! Не жалко!
На лестничной площадке совершенно измученная Алена поняла, что заснуть в ближайшее время вряд ли удастся. Откуда-то неслись громкая музыка и заливистый женский смех. Алена прикинула, у кого из соседей могла быть тусовка, и решила, что звуки раздаются из квартиры снизу, где такую же однокомнатную квартиру, как у нее, снимают вскладчину две студентки. Наверняка празднуют благополучное окончание летней сессии. Конец экзаменов – это, конечно, дело святое, но у Алены так ломит виски...
Войдя в квартиру и еще раз хорошенечко прислушавшись, она поняла, что музыка, женский визг и громогласный мужской хохот доносятся не снизу, а сверху. От него... От мерзавца, недомерка и мозгляка! Да как к нему могут ходить в гости какие-то женщины, когда на него и смотреть-то противно: маленький, худосочный, чернявенький, вдобавок вечно небритый и в отвратительной черной майке... Мальчикообразный мужчина. Мужеподобный юноша... Фу-у-у... Что за чушь лезет в голову...
Алена прошла на кухню, налила в стакан воды из чайника и положила в рот таблетку аспирина. От взрыва хохота гостей соседа сверху таблетка встала у нее поперек горла. Алена закашлялась. Аспирин вылетел у нее изо рта и угодил обратно в сумку, из которой минуту назад был вынут. Нет! Это уже ни на что не похоже! Это же форменное издевательство! У нее температура, а они... Нашли тоже время! И какой-то ведь праздник откопали, когда у всей страны никакого праздника и в помине нет!
Алена сунулась в сумку за сгинувшей в ней таблеткой, но почему-то там ее так и не обнаружила. Пришлось выдавить из упаковки вторую таблетку прямо в рот. Она протянула руку к сушилке за чашкой и с гадливостью отдернула руку. По дверце сушилки ползли горючие слезы. Алена подняла голову вверх. На потолке опять расплылось отвратительное пятно, покрытое не менее отвратительными и вполне созревшими каплями. Время от времени капли без всякой последовательности срывались вниз и попадали аккурат на дверцу чуть приоткрытой сушилки для посуды. Алене показалось, что температура у нее подскочила градусов до сорока. Она смачно выплюнула в мойку подтаявшую во рту кислую таблетку аспирина и бросилась из квартиры. К ее счастью, прямо против дверей остановился лифт, и Алене, которая тут же шмыгнула в кабину, не пришлось бежать вверх по ступеням на слабеющих с каждой минутой ногах. То, что в лифте осталась авоська с продуктами соседки Антонины Прокофьевны, ее нисколько не смутило. Подумаешь, авоська... Тут жизнь летит ко всем чертям!
На жуткий перезвон, который она устроила своему соседу, дверь открыл совершенно посторонний мужчина с высоким стаканом в руках. Он вопросительно уставился на Алену.
– Мне бы этого... как его... – пробормотала она, судорожно вспоминая фамилию того, которого она про себя чаще всего звала недомерком или иногда, смотря по обстоятельствам, мозгляком. Фамилия не вспоминалась.
– Ну и кого же вам, красавица? – спросил мужчина и сделал из своего стакана хороший глоток.
Алена по-детски шмыгнула текущим носом и продолжила бормотание:
– Ну... этого... а-а-а... кажется, Петруху... да... Петра, значит...
– Так бы и сказали, – отозвался человек со стаканом и зычно крикнул в комнату, из которой раздавался очень громкий и очень пьяный разговор: – Пе-е-етька!!! Петру-у-уха! Тут к тебе пришли-и-и!
Мужчина посторонился, приглашая Алену пройти, но она сделала рукой протестующий жест. В логово врага – ни ногой!
Через пару минут из комнаты вышли два Петрухи, как показалось Алене, которую уже слегка пошатывало от растекающегося по всем членам жара.
– Вы... вы совершенно... обнаглели... – заявила она на всякий случай обоим Петрухам сразу. – Устроили тут... оргию... на весь дом... прямо стыдно, честное слово...
– Чего это мне стыдиться? – удивился один из Петрух. – У меня сегодня сдача объекта была! Удачная, между прочим! Имею право праздновать! – Он взглянул на наручные часы и добавил: – Сейчас и не поздно еще! Время еще детское!
– Вы... Вы... – Алена с трудом фокусировалась на том Петрухе, который с ней разговаривал, – никакого права не имеете...
– Почему это?
– Да потому что вам... – Она, опять-таки на всякий случай, ткнула пальцем сначала в одного Петруху, потом в другого, а затем для верности и в мужчину со стаканом. – Вам надо деньги не на пьянки пускать, а это... того... копить...
– Да ну?
– Не может быть! – одновременно восхитились двое мужчин, а третий самым издевательским тоном спросил:
– Это на что же?
– На новые трубы и новую сантехнику! – как могла громко выпалила Алена и очень пожалела об этом. В затылке что-то щелкнуло и противно заныло.
Щелчки в Аленином затылке не произвели на ни одного из Петрух никакого впечатления. Один из них подбоченился и, гордо задрав вверх невыразительный подбородок, программно заявил:
– На что хочу, на то и трачу собственные деньги! И не вам меня учить!
– Молодец, Петруха! – похвалил его собрат и добавил: – Здорово отбрил! И вообще! Чего ты на нее смотришь! Гони отсюда эту... – он гадливо сморщился, – образину... этого... гнусного... ха-ха... харька!
Он именно так и выразился – хАрька – через «а», и Алена не поняла, имеет ли он в виду известное животное или что-нибудь похуже... Уточнений получить не удалось, потому что дверь тут же захлопнулась перед самым ее носом. Алена хотела начать в нее барабанить и продолжать это действие до тех пор, пока сосед не пойдет в магазин за новыми трубами и унитазом, но поняла, что надолго ее не хватит. В затылке уже не просто щелкало. В нем ломило. Что-то внутри головы оттягивало ее назад, и Алена испугалась, что рухнет на спину прямо перед дверью подлого недомерка. Этого нельзя было допустить. Она ведь не собирается сдаваться. Она вот только немножко собьет температуру, а после ему покажет, кто здесь хАрек... через «а»... а кто еще и похуже будет...
Несолоно хлебавши, Алена развернулась и, держась за стену, чтобы не упасть, принялась спускаться с лестницы. Дома она вылущила из упаковки еще одну таблетку аспирина и запила ее водой, стараясь не обращать внимания на мокрый потолок и льющую слезы сушилку. Потом с удовольствием трубно высморкалась, закапала в нос лекарство, с трудом разделась и натянула на горячее тело прохладную ночную рубашку. Утром ей не хотелось убирать постель, и теперь это оказалось как нельзя кстати. Алена рухнула на диван, сунула голову под подушку, чтобы не слышать воплей гостей недомерка, сверху еще накрылась одеялом и мгновенно отключилась.
Утром Алена проснулась от звонка будильника в мобильном телефоне. Вот ведь не отключила! Суббота же... 7.00. Рано еще. Она выпростала голову из-под одеяла и вспомнила, что вчера у нее неожиданно поднялась температура. Тряхнув головой, Алена поняла, что чувствует себя гораздо лучше, хотя из носа... кажется, все еще течет. Она спустила ноги с дивана. В затылке опять что-то хрюкнуло. Значит, температура еще есть. Непременно надо отлежаться, потому что больничные листы нынче не в чести. Запросто можно вылететь с работы. Больные и убогие никому не нужны.
Алена решила выпить очередную таблетку аспирина. Кажется, вчера покупала и даже пила... Да-да... и не одну... Неожиданно вспомнилось все, что случилось с ней вчера вечером: позорный поход к недомерку и даже «хАрек»...
Алена вскочила с дивана и, невзирая на хрюканье в затылке, бросилась в ванную, где висело самое большое зеркало ее квартиры. Неужели она кажется мужчинам хорьком? Честно говоря, абсолютно все равно, с «о» или с «а» это слово произносить! Неужели она так отвратительна? То, что она не красавица, это, конечно, известно, но чтобы хорек... Она щелкнула выключателем бра, которое висело у зеркала. В нем отразилось худощавое лицо с заострившимся подбородком, синюшным ртом и глазами, утонувшими в темно-коричневых провалах. Короткие волосы торчали слипшимися клочками потного меха. Вылитый хорек! Выхухоль! Ондатра! Мокрая крыса! И эта мятая ночная рубаха в сизый цветочек... Что за убожество...
Выключив бра, Алена побрела в кухню за аспирином. На потолок она даже не взглянула из принципиальных соображений. Сначала надо поправиться, а потом смотреть. Сейчас не время наливаться злостью, которой невозможно дать выхода. Алена налила в чашку воды, запила таблетку и подошла к окну. Рано. Все нормальные люди еще спят. Этот мерзавец с верхнего этажа тоже, конечно, дрыхнет. С перепою. Надо бы посмотреть, не пролил ли он еще чего-нибудь на остатки ее цветов. Ему, гаду, это как чихнуть!