Сделайте же одолжение и расскажите мне подробно о том, как сражался Тирант.
Сеньор, накануне дня, назначенного для состязаний, Тирант и его спутники, как я уже говорил, сели на коней и прибыли к бастиону двадцати шести рыцарей. Подъехав к частоколу, передал Тирант записку, где говорилось, что любой рыцарь, желающий с ним сразиться, должен будет до тех пор биться верхом, пока не нанесут они друг другу двадцать кровавых ран острыми наконечниками копий либо пока один не признает себя побежденным. Сей же час его предложение было принято, и вернулись мы в наш лагерь. На следующий день много девиц окружили Тиранта и в полном вооружении[100] сопроводили до ворот турнирного поля. Там передали его в руки верных судей[101], которые должны были вернуть им рыцаря живым или мертвым. Судьи же приняли его с этим условием и воздали ему многие хвалы. Король и королева уже находились на помосте, когда вышел Тирант, одетый в доспехи, но без шлема; в руках он держал рипиду[102], на одной стороне которой изображено было распятие, а на другой образ Девы Марии, Госпожи нашей.
Выйдя на середину, Тирант глубоко поклонился королю и королеве, а затем, подъехав к каждому углу ристалища с рипидой в руке, осенил их крестным знамением. После того спешился Тирант, и провели его судьи в небольшую палатку, расставленную в углу, куда принесли еду и сласти, дабы мог он поесть, ежели захочет. Тирант снова подготовил оружие и сел на коня. Увидев противника в дальнем конце поля, он отъехал и остановился напротив, к нему лицом. Лишь только собравшийся народ успокоился, король дал знак судьям начинать состязание. Тут же рыцари пришпорили коней и, ринувшись друг на друга с копьями наперевес[103], с такой силою сшиблись, что разлетелись их копья в щепы. Потом долго они бились и нанесли друг другу много ударов.
Когда же пустили рыцари коней в двадцатый раз, противник Тиранта ударил прямо в забрало, пробил шлем и слегка ранил его в шею, и, если бы не сломалось его копье, несдобровать бы Тиранту — такой силы был удар, что конь вместе с седоком повалился наземь. Тут же поднялся Тирант и попросил себе нового коня, лучше прежнего, и другое копье, и разрешили судьи обоим рыцарям выбрать то копье, что им больше по ираву. Тирант взял очень толстое копье, и противник его взял такое же. Сшиблись они вновь с невиданной силой, и Тирант ударил рыцаря в грудь возле копьевого упора. И достиг тот удар цели — копье на сей раз не сломалось, а проткнуло рыцаря насквозь, так что замертво рухнул он наземь. Девицы сей же час подошли к воротам поля и попросили, чтобы им вернули их рыцаря. Судьи велели открыть ворота, и девицы, взяв Тирантова коня под уздцы, отвели его в лагерь, воздавая рыцарю почести. Сняли они с Тиранта доспехи, осмотрели рану на его шее, а потом послали за лекарями. Девицы очень заботились о Тиранте, радуясь тому, что первый же рыцарь, сражавшийся в честь девицы, вышел победителем.
Король и все знатные сеньоры, что там находились, вошли в шатер, где покоилось тело убитого, и с великими почестями в большой процессии перенесли тело его в церковь Святого Георгия, где отведен был придел для погибших на турнире. Хоронили в том приделе только рыцарей, простых же дворян хоронили в главном соборе.
Лишь только зажила у Тиранта рана, собрал он свою свиту, и в том же порядке, что и раньше, отправились мы все к бастиону, где ожидали вызова двадцать пять рыцарей. Тирант передал им письмо, где говорилось, что желает он сразиться в пешем бою не на жизнь, а на смерть, и вызов его был принят. Вошел Тирант в ристалище в полном вооружении, выказывая недюжинную силу, ибо одновременно нес он в руках боевой топор, меч и кинжал. Оба рыцаря вошли в свои палатки и приготовили оружие, а когда они вышли на поле, судьи расставили их так, чтобы никому солнце не светило в глаза. Тут прибыл король со свитою и направился через поле к помосту, рыцари же стояли каждый возле своей палатки с оружием в руках. Увидев короля и королеву, опустились они на одно колено, приветствуя их величества. Истинно, вид у них был храбрый и бесстрашный, и все девицы опустились на колена и молили Господа, чтобы ниспослал он победу их рыцарю.
Когда народ успокоился и расселся, а палатки унесли с поля, затрубили трубы, и герольды громко возвестили, что ни один мужчина или женщина во время боя не должны говорить, махать руками, кашлять либо подавать иные знаки под страхом смерти.
Едва о том оповестили, четверо рыцарей-судей подошли к Тиранту, а четверо других к другому рыцарю и поставили противников в центре турнирного поля в трех шагах друг от друга. Ринулись рыцари в бой, и бились оба крепко и храбро, и не разобрать было, чья возьмет. Долго длился тот бой, но вот противнику Тиранта, что славно бился, не стало хватать дыхания, и уже с трудом удерживал он в руках боевой топор и всем видом своим показывал, что склонен более к миру, чем к войне. Завидев, что противник слабеет, Тирант схватил обеими руками рукоятку своего топора и такой удар обрушил на шлем рыцаря, что тот зашатался и едва удержался на ногах. Тогда Тирант приблизился к нему и, толкнув, повалил на землю. Увидев противника в столь жалком положении, Тирант перерезал кинжалом завязки его шлема, а потом сорвал шлем с головы рыцаря и так сказал.
Глава 60
О том, что сказал Тирант рыцарю, которого он победил в сражении.Доблестный рыцарь, как видишь, жизнь твоя и смерть — в моих руках. Проси же того или другого, ибо более склоняюсь я к добру, нежели ко злу. Моли о снисхождении мою правую руку, дабы не принесла она тебе столько зла, сколь могла бы.
Тяжелее мне слушать слова твои, — сказал рыцарь, — хвастливые да пустые, чем проститься с жизнью, и лучше уж я умру, чем попрошу милости у твоей надменной руки.
Рука моя привыкла миловать побежденных, — сказал Тирант, — а не карать, и, ежели хочешь, от всего сердца я тебя прощу и ничего худого не сделаю.
Отлично мне известно, — отвечал простертый на земле рыцарь, — как любят обильные и бахвальные речи те, кто побеждает по воле случая. Знай: я — рыцарь Мунтальт Бесстрашный. Многие меня любят, многие боятся, но всегда и со всеми был я милостив и милосерден.
И я желаю поступить так же с тобою, — сказал Тирант,— как есть ты славный и добрый рыцарь. Пойдем же к королю, там на коленях попросишь у меня милости, и я дарую тебе мое великодушное прощение.
Рыцарь же, задыхаясь от смертельного гнева, повел такую речь:
Да не будет угодно Господу, да не будет на то его воли, чтоб пришлось мне принять такой позор для меня, моих родичей и славного моего сеньора графа Гвильема де Варвика, своей рукой посвятившего меня в рыцари. А потому делай со мной все что хочешь, ибо лучше мне достойно умереть, чем подло жить.
Увидев, с какою ненавистью отвечает ему рыцарь, так сказал Тирант:
Что ж, все рыцари, желающие свершать ратные подвиги и биться как подобает, должны быть жестокими[104], не страшась за то даже мук адовых.
С теми словами вонзил он одной рукою кинжал в глаз рыцарю, другой же сильно ударил по рукояти, так что пронзил голову его насквозь. Великой воли был тот рыцарь, что пожелал умереть достойно, но не жить в позоре и быть посмешищем для добрых рыцарей.
На том турнире было двенадцать судей, шестеро держали у себя книгу победителей, шесть других — книгу побежденных. Тех, что умирали, не попросив о пощаде, записывали рыцарями-мучениками. Тех же, что умирали недостойной смертью, записывали негодными рыцарями и предавали великому позору и презрению.
И случилось так, сеньор, что спустя несколько дней король и королева, пребывая в большом удовольствии, устраивали танцы и другие увеселения посередь луга, что возле реки. И была там родственница королевы по прозванью Прекрасная Агнесса, дочь герцога де Берри[105], одна из самых милых девиц, каких пришлось мне когда-либо видеть. Истинно, королева наша всех превосходит красотою, обходительностью да любезностью и превеликим благородством, к тому ж щедра она необыкновенно, а ведь женщины большей частью скупы по самой природе своей. Но и эта любезная девица, Прекрасная Агнесса, так была благородна, что свои одежды, за которые можно купить целый город, не задумываясь могла попросту подарить, а также и драгоценности, и другие сокровища! Так вот, сеньор, Прекрасная Агнесса в тот день приколола к груди чудную брошь. И лишь закончили танцевать, Тирант, на глазах короля и королевы и всего рыцарства подошел к благородной даме и, опустив колено на твердую землю, повел такую речь:
Сеньора, известны мне высокие ваши достоинства — и родовитость, и красота, и ум, и любезность, и прочие все добродетели, что заключены в таком скорее небесном, нежели земном созданье. А потому жажду я служить вам и умоляю вашу милость дать мне ту брошь, что вы носите на груди. И ежели соблаговолите вы удостоить меня сей милости, буду я носить брошь в вашу честь и в знак моего вам служения. И поклянусь я на алтаре Святым Рыцарским Орденом, что повергну в смертельном бою рыцаря — пешим или конным, вооруженным иль безоружным либо так, как ему угодно будет.