— У нас небольшая проблема… — оставив картинку со спутника на краю сознания, я вынырнул из Сети, и мрачно посмотрел на встревоженную Элли: — Если дом не взорвется, то сюда ворвется бывший боец спецотряда по борьбе с терроризмом. И скорее всего, не для того, чтобы вручить тебе букет твоих любимых тюльпанов…
— Один? — не особенно испугавшись, улыбнулась девушка.
— Вроде, да…
— Ну, ты же меня защитишь, правда? — нежно поцеловав меня в шею, буркнула она, и, потянувшись, так прижалась ко мне грудью, что я еле сохранил способность соображать.
— Снаряжение у него очень уж непростое… — чисто по-человечески почесав в затылке, пробормотал я. — Огневая мощь, как у небольшого планетарного танка. Биосканер. Система подавления всего и вся. Тактический компьютер. Полевая защита. И куча тому подобной дряни…
— И?
— Просчитываю варианты… — загружая в процессор тактико-технические характеристики всех имеющихся в доме устройств, от роботов-уборщиков и до утилизатора, буркнул я. — Пока вероятность успеха — чуть больше трех процентов.
— Мало… — Эль побледнела и по-настоящему испугалась…
— Все будет хорошо… — прошептал я, прижимая к себе дрожащую девушку, и вдруг понял, что придумал:
— Эль! Тот «Шеви-Файр», который стоит на первом ярусе ангара, тебе очень дорог?
— Это память о папе… — автоматически ответила она. — Он собирал ретро. А что?
— Просто собираюсь тут немного намусорить… — ухмыльнулся я. — А без этого чуда старины шоу может не получиться…
— Делай, что считаешь нужным… — сразу повеселев, девушка запрыгнула мне на живот и чмокнула в нос: — Я готова помогать, чем надо!
— Тогда перестань меня целовать, а то я не могу думать… — попросил я, чувствуя, как снова сползаю в пучину безумия обуревающих Элли чувств.
— У тебя есть минут десять… Потом я за себя не ручаюсь… — ухмыльнулась она и, преодолевая внутреннее сопротивление, перебралась на кресло у окна…
* * *Через двадцать минут первый этаж особняка превратился в развалины — добрая половина строительных роботов, выйдя из консервации, курочила стены и строила аппарель. Вторая половина укрепляла несущую стену гостевых апартаментов и заливала быстро твердеющей пеной необходимую мне демпферную подушку. Я терзал Систему, настраивая ее компоненты так, чтобы господин Робертс, закончив анализ оборонительных возможностей особняка, решил вломиться через его «самую уязвимую часть» — дверь, ведущую к открытому бассейну. Тяжелее всего оказалось противодействовать его попытке перенацелить камеры висящего над нами спутника на другие области — для завершения подготовки к атаке мне не хватало времени, и я умудрился неплохо поизображать сбои в программном обеспечении примитивного процессора висящей на орбите железяки.
В компьютерах отставной офицер волок не очень — глядя на его кривящееся от очередной неудачи лицо, я даже немного посмеялся — явно выходящий из графика мужчина терзал комм на пределе своих интеллектуальных способностей. Видимо, поэтому, получив сигнал, что его программа заработала, он чуть не подпрыгнул от радости. А зря — знай он, что основным фигурантом съемки стал он сам, желания веселиться у него бы поубавилось…
«Вихрь» окутался сиянием поляризующего излучения и исчез. Во всех диапазонах частот, доступных гражданским приборам обнаружения. Я довольно ухмыльнулся и мысленно поздравил себя с первой победой — подключиться к линиям контроля СБ было неплохой идеей. Хотя и небезопасной. Впрочем, другого выхода отслеживать положение Робертса я не видел, и не стал забивать себе голову правовыми проблемами такого подключения. Тем временем силуэт бойца, преодолевшего два километра в режиме «мерцания», возник у ограды особняка и на мгновение замер. Клон Системы, отключенной мною перед началом атаки, оказался уничтожен в считанные секунды — возможности системы подавления штурмового комплекса оказались просто сумасшедшими! Удостоверившись, что его проникновению в дом ничто помешать не может, гость автоматически активировал защитное поле и, приподнявшись на антигравах, молнией метнулся через ограду…
Система, загруженная мною в фоновый режим, включилась в работу в то же мгновение: дверь, выбитая вышибным зарядом Робертса, еще висела в воздухе, а древние двигатели «Шеви-Файра», упертого носом в стену напротив, дали полную тягу. Когда-то называемую форсажем. Чудовищный выхлоп флаера, предназначенного для полетов за пределами атмосферы, оказался так силен, что не выдержала ни стена, ни подушка, ни сам корпус древнего гоночного аппарата. Оба двигателя, сорванные с силовой рамы, пробили все стены, встретившиеся у них на пути, и, истошно чихая от прерванной подачи топлива, кувыркаясь, покатились вверх по склону примыкающего к особняку холма…
— Фонит! — побледнев, прошептала Эль. — Видишь?
— Это ерунда… — считав показания датчиков радиации, ухмыльнулся я. — Ты видишь Робертса?
— Кого? — не поняла девушка.
— Гостя! — рассмеялся я. — Его не стало… «Шеви» оказался помощнее его «Вихря»… Раз эдак в восемнадцать…
— И что мы будем делать дальше? — щелкая камерами внутреннего обзора, поинтересовалась она. — Жить тут теперь невозможно…
— Съездим куда-нибудь… Дом — это ерунда. Трое суток, и будет как новенький. А вот люди, которые стояли за старшим лейтенантом, так просто не успокоятся… Так что собирайся: мы едем на курорт…
Глава 15. Бренда Джоуи
— Ну, что ты мне скажешь на этот раз? — мрачно глядя в окно, трясущимся от сдерживаемого гнева голосом поинтересовалась женщина.
— Я не понимаю, что там могло произойти… — Остин, правая рука Бренды Джоуи, стоя в дверях кабинета, нервно мял в руках обшлаг дорогого костюма.
— Если первую неудачу еще можно было списать на сбой компьютерной программы, то эта — не более, чем признание вашей некомпетентности, дорогой мой! — язвительно подчеркнув слово «дорогой», Бренда окинула подчиненного таким взглядом, что мужчина побледнел, как полотно, и был вынужден вытереть со лба мгновенно выступившие на нем капельки пота.
— Позвольте вас процитировать! Как вы там говорили? — «Одинокая, сломленная смертью отца соплюшка вряд ли станет для нас сколько нибудь значимым препятствием»… Я не ошиблась? Это ваши слова?
— Угу… Кто же знал, что так повернется?
— Позволю себе еще одну цитату: «На нас работает группа блестящих аналитиков, противостоять объединенным возможностям которой практически бесполезно»… Ну, и где эта группа сейчас? Почивает на лаврах проведенных когда-то операций? Или утирает сопли от результатов своей недавней работы? Остин! Я вас не узнаю!!! — повысила голос хозяйка кабинета. — Сколько времени осталось до начала сессии Конгресса?
— Двадцать три дня, Бренда… Но мы уже сделали практически все! Еще четыре шага, и мы — у цели! Правда, что делать с господином Свордманом, мы пока не придумали… — сокрушенно вздохнув, признался Остин. — Пока он стоит во главе Комитета, шансов на пересмотр интересующего нас вопроса до истечения положенного срока, то есть в течение еще семи лет, практически нет… И я плохо представляю себе, на что Вы надеялись, начиная эту операцию сегодня…
— Я тебе говорила, что Свордман не проблема? — победно усмехнулась Джоуи.
— Да, Бренда. И не раз…
— Так вот! Этот вопрос я УЖЕ решила. И он, и господин Смирнов, «убрать которого не представляется возможным», через десять дней уйдут с политической арены как минимум, лет на пятьдесят… Этого нам хватит?
— Как? — вытаращив глаза, вскрикнул Остин.
— ! Ну, не обязательно же убивать… — стряхнув с блузки невидимую соринку, пробормотала Бренда. — Иногда достаточно подумать, и найти способ поэлегантнее… Нет, не надо смотреть на меня умоляющим взглядом. Ничего я рассказывать не буду. Вы все услышите сами… Надо только немного потерпеть… Решите вопрос с Беолли и оставшимися конгрессменами, иначе я решу вопрос с вами… И гораздо менее элегантно, чем решила с Свордманом. Вам понятно? — внимательно рассматривая ногти на правой руке, нейтральным голосом пробормотала Джоуи и, вздохнув, посмотрела на перепуганного помощника: — Через двадцать минут подайте мне машину. Кстати, завтра утром наше пребывание на этой вшивой планетке заканчивается. Мы вылетаем в двенадцать. Постарайтесь не забыть…
* * *…Ресторан «Звездный ветер» выглядел, как заштатная забегаловка в какой-нибудь дыре на окраине деревеньки в три дома: дешевые пластиковые столы и сидения, не обладающие возможностями к трансформации, исцарапанные и заляпанные чем-то непонятным терминалы выбора блюд, устаревший интерфейс связи с коммом, и жуткая, вызывающая приступы тошноты, вонь. Брезгливо присев на краешек затертой до ржавых пятен когда-то никелированной табуретки, претендующей на гордое звание кресла, Бренда мысленно порадовалась сделанному ею выбору: будь на ней любимая короткая юбка, сесть на него она бы не смогла. А широкие брюки от ремонтного комбинезона, находящиеся приблизительно в таком же состоянии, как и поверхность «чистого» стола, позволяли садиться на что угодно. Кроме, разве что, кровати в ее доме. Заткнув надоедливое меню, в пятый раз заладившее «Что будет заказывать уважаемый господин?», Бренда ткнула в картинку первого попавшегося алкогольного коктейля два раза, и, стараясь не морщиться, заставила себя прислониться к спинке кресла и развалиться в позе, приличествующей образу портового работяги, который изображала надетая ею голограмма. Сидеть, расставив в сторону ноги и ковыряться в зубах было непривычно, но стоило вспомнить те дивиденды, которые должно было принести задуманное, как всякое неудобство как рукой сняло…