Дельфен был явно непопулярен среди других Шептунов — пока он говорил, остальные пытались всеми силами показать, что не разделяют его склонность к вульгарным выражениям.
Раздраженная Фосгард произнесла наигранно-шутливым тоном:
— Будет тебе, Дельфен! Не утомляй Коннатига многословными тирадами.
Дельфен криво усмехнулся:
— Многословными тирадами, а? А почему, спрашивается, не называть вещи своими именами? Сколько на волка ни напяливай овечью шкуру, зубы-то торчат? Коннатиг ценит прямоту. Что мы тут — будем сидеть, подложив ладошки под задницы, и строить умильные рожи? Ладно, ладно, как хотите. Молчу, молчу.
Старик подмигнул Коннатигу:
— Вот увидите, она целый час изведет, повторяя то, что я сказал за двадцать секунд.
Фосгард проигнорировала последнее замечание и обратилась к Коннатигу:
— Шептун Лемисте уже упомянул о Фестивале Века. Основная цель нашего визита — предложить вам участие в торжестве. Существуют, однако, и другие вопросы, затронутые Дельфеном. Может быть, их было бы полезно обсудить, пока есть такая возможность.
— Не возражаю, — ответил Коннатиг. — Моя функция заключается в содействии преодолению трудностей справедливыми и практически целесообразными средствами, если такое содействие не противоречит конституции Аластора.
Фосгард серьезно сказала:
— Наши проблемы можно сформулировать в нескольких словах...
Дельфен снова не сдержался:
— Достаточно одного слова: иммигранты! Тысяча в неделю! Волосатые маньяки и холоднокровные извращенцы, эстеты не от мира сего, томные неженки-неудачники — и у всех в голове одни девки да жранина! А нам не дают захлопнуть дверь у них перед носом. Нелепость какая-то!
Лемисте вкрадчиво вставил:
— Шептун Дельфен прибегает к красочным преувеличениям. Многие иммигранты — надежные идеалисты. Тем не менее, многие другие — всего лишь паразиты, движимые материалистическими побуждениями.
Дельфена не так-то просто было одернуть:
— Да хоть бы они все были святые — поток давно пора перекрыть! Где это видано? Иммигрант выжил меня из моей собственной квартиры!
Фосгард язвительно заметила:
— Ага! Вот почему этот вопрос так волнует Шептуна Дельфена!
Оргольд впервые высказался, с отвращением растягивая слова:
— Ну, устроили вы тут перепалку — ни дать ни взять стая голодных тащипугаев!
Коннатиг задумчиво произнес:
— Тысяча человек в неделю — не слишком много для страны с трехмиллиардным населением.
Оргольд деловито возразил — причем Коннатигу его манера говорить понравилась больше, чем его агрессивно-неопрятная внешность:
— Наши производственные мощности перегружены. В кратчайшие сроки необходимо ввести в эксплуатацию восемнадцать новых установок для переработки протокваши...
Лемисте поспешил пояснить:
— Протокваша — сырьевая пищевая пульпа.
— ... новую подземную сеть кормопроводов, резервуаров и дозаторов, тысячу новых жилых блоков. Потребуется огромная работа. Аррабины не желают посвящать жизнь изнурительному труду. Придется принимать меры. Прежде всего — хотя бы для того, чтобы не выслушивать бесконечные жалобы Дельфена — следует решить простейшую задачу и прекратить дальнейшую иммиграцию.
— Практически невозможно, — покачал головой Коннатиг. — Свобода передвижения гарантируется конституцией.
Дельфен воскликнул:
— Эгалистам завидуют по всему Скоплению! Триллионы желающих так или иначе не поместятся в Аррабусе — значит, равноправие должно быть введено на всех планетах Аластора. Другими словами, распространение эгализма — первоочередная обязанность Коннатига!
На лицо Коннатига легла тень мрачноватой усмешки:
— Я внимательно рассмотрю ваши предложения. В настоящее время я не нахожу в них логики, доступной моему пониманию.
Беззвучно выругавшись, Дельфен раздраженно повернулся в кресле, закинул ногу на ногу и бросил через плечо:
— Что тут понимать? Орда иммигрантов бесконечным потоком низвергается из космоса на Аррабус! Какой еще логики не хватает?
— Тысяча в неделю? В Аррабусе за то же время десять тысяч человек кончают жизнь самоубийством.
— Это ничего не доказывает!
Коннатиг слегка пожал плечами и обвел Шептунов спокойным изучающим взглядом. «Странно! — думал он. — Почему Оргольд, Лемисте и Фосгард, явно не заинтересованные в поддержке Дельфена, позволяют ему выступать в качестве их представителя и предъявлять абсурдные требования, унижающие достоинство всей делегации?»
Самым проницательным из четверых был, пожалуй, Лемисте. Тот позволил себе снисходительную улыбку:
— По природе вещей Шептунами становятся энергичные, независимо мыслящие люди. Наши представления о наилучших способах решения проблем Аррабуса нередко расходятся.
Фосгард сухо добавила:
— Между нами нет полного согласия даже по поводу того, в чем именно состоят эти проблемы.
Лемисте предпочел не отвлекаться:
— В сущности все сводится к тому, что наше оборудование устарело. Нужны новые машины, способные производить больше продуктов и товаров общего потребления.
— Таким образом, вы ходатайствуете о предоставлении денежной субсидии?
— Финансовая помощь, несомненно, была бы полезна — на регулярной основе.
— Почему бы не возобновить обработку северных и южных земель? Когда-то они обеспечивали пропитание многочисленного населения.
Лемисте с сомнением покачал головой:
— Аррабины — городские жители. В сельском хозяйстве мы ничего не понимаем.
Коннатиг поднялся на ноги:
— Я откомандирую в Аррабус группу специалистов. Они проведут исследования, проанализируют ситуацию и представят рекомендации.
Внутреннее напряжение, отражавшееся на лице Фосгард, вырвалось наружу. Она вскричала скандально-резким голосом:
— Знаем мы ваших специалистов! Слышали их рекомендации! Делай то, делай се — и никакого равноправия! В Аррабусе не место эгоистической конкуренции, вещизму, торгашеству! Мы не поступимся завоеванными победами!
— Уверяю вас, я лично займусь изучением волнующих вас вопросов, — отозвался Коннатиг.
Оргольд обронил с выражением угрюмого безразличия:
— Так вы приедете на Фестиваль?
— Не забудьте! — радостно подскочил Лемисте. — Мы все приглашаем вас, все три миллиарда!
— Приглашению будет уделено самое пристальное внимание. А теперь, поскольку я заметил, что вы не слишком интересуетесь предложенными закусками, надеюсь, вы предпочтете более экзотические блюда. Вы у меня в гостях, таков обычай. На нижних прогулочных ярусах — сотни превосходных ресторанов. Обедайте где пожелаете, сколько пожелаете — все за счет Коннатига.
— Спасибо, — суховато ответила Фосгард. — Очень любезно с вашей стороны.
Коннатиг повернулся, чтобы уйти, но тут же задержался, будто вспомнив о немаловажном обстоятельстве:
— Кстати, кто такой Джантифф Рэйвенсрок?
Шептуны — все четверо — застыли, глядя на него с подозрением и удивлением. Первым собрался с мыслями Лемисте:
— Джантифф Рэйвенсрок? Мне это имя незнакомо.
— Мне тоже! — хрипло, вызывающе провозгласил Дельфен.
Фосгард отрицательно дернула головой, не открывая плотно сжатого рта, а Оргольд вообще не реагировал, сосредоточенно глядя в пространство над головой голографии Коннатига.
Лемисте спросил:
— Кто этот Джантифф?
— Человек, вступивший со мной в переписку. Неважно. Если я побываю в Аррабусе, не премину его найти. Желаю вам хорошо провести время.
Изображение Коннатига сделало несколько шагов к стене и растворилось в тенях. В гардеробной Коннатиг снял каску:
— Эсклавад?
— Слушаю.
— Что вы думаете о Шептунах?
— Необычная группа. У Фосгард дрожал голос, у Лемисте тоже. Оргольд умеет скрывать напряжение. Дельфен не умеет себя держать. Вполне вероятно, что имя «Джантифф Рэйвенсрок» им хорошо знакомо.
— Здесь кроется какая-то тайна, — кивнул Коннатиг. — Не прилетели же они с Виста только для того, чтобы выдвинуть ряд нелепых требований, противоречащих предварительно заявленным намерениям? Исключено!
— Согласен. Что-то заставило их изменить точку зрения.
— Причем, судя по всему, дело не обошлось без Джантиффа Рэйвенсрока.
Глава 2
Джантифф Рэйвенсрок родился в сравнительно обеспеченной семье в пригороде Фрайнесса на планете Зак, Аластор 503. Отец его, Лайл Рэйвенсрок, калибровал микрометры в Институте молекулярного проектирования, а мать подрабатывала техником-аналитиком в компании «Орайон инструментс». Его сестры, Ферфана и Джуилья, специализировались, соответственно, в областях кондаптрического[6] фазирования и резьбы по причальным сваям.[7]