Иван поднатужился и крикнул:
– Уберите руки, мерзавцы! Я полицейский офицер!
Верзилы, не обращая внимания на вопли Холодкова, грубо выволокли его на улицу и швырнули на землю. Иван быстро поднялся на ноги и крикнул со злостью:
– Гориллы чертовы!
Братья-гиганты переглянулись, а затем, изогнув губы в двух зловещих усмешках, двинулись на Ивана.
– Что мне делать? – выдохнул Иван, взмокнув от ужаса.
– Стой где стоишь, – сказал ему Макс. – Кулаки подними к лицу, левое плечо чуть вперед.
– Можешь в меня войти?
– Нет. Сейчас я слишком слаб для этого.
Верзила в кожаной жилетке наступил на Ивана первым.
– Уклон влево и правой рукой под дых! – скомандовал ему Макс.
Иван пригнулся, уходя от удара огромной лапы, и одновременно, почти не глядя, изо всех сил ударил гиганта правым кулаком. Кулак угодил во что-то мягкое.
– Разворачивайся ко второму и бей правой ногой по голени!
Иван развернулся к верзиле в белой майке и пнул его ногой чуть ниже коленки. Гигант взвыл от боли, но тут же сгреб Ивана руками, поднял его над головой, размахнулся и швырнул на стоявшую неподалеку машину. Пролетев пару метров, Иван ударился об автомобиль плечом и щекой, отлетел от него и рухнул в пыль.
– Что дальше? – прохрипел он.
– Дальше достань удостоверение и выставь его перед собой! – сказал Макс.
Громилы приближались. Иван перевернулся на другой бок, с трудом вытянул из кармана брюк удостоверение, вскинул его над головой и закричал:
– Полиция! Всем оставаться на местах!
Страх придал ему энергии, и крик получился оглушительным – не крик, а настоящий звериный рев. Верзилы остановились.
– Полиция! – снова крикнул Иван. – Я при исполнении! Только дернитесь – засажу на нары!
Он поднялся на ноги в пыльной одежде, с окровавленным лицом и яростно сверкающими глазами.
– Красавец! – похвалил Макс. – Вот таким ты мне нравишься!
Верзилы переглянулись, а потом, не сговариваясь, повернулись и бросились обратно в салон, как нашкодившие дети.
Иван опустил руку с удостоверением и сплюнул на землю кровь. Вытер рукавом губы и, страдальчески поморщившись, проговорил:
– Почему вы сразу не напомнили мне про удостоверение?
– Хотел, чтобы ты немного развлекся, – ответил Макс.
– Это называется развлечение? – Иван снова скривился и потрогал пальцами распухшую щеку. – Мне выбили зуб!
– Вставишь новый, красивее прежнего.
– Больше не буду слушать!
– Зря. Мне кажется, мы неплохо сработались. И, кстати, сейчас ты получишь приз.
– Какой еще…
– Эй, парень! – окликнул Ивана женский голос.
Холодков вздрогнул и обернулся. От салона шла тату-мастер. Остановившись в шаге от Ивана, она внимательно оглядела его лицо и участливо проговорила:
– Здорово вам досталось!
– Да уж, – смущенно пробормотал Холодков.
Девушка виновато улыбнулась.
– Простите, – сказала она. – Я и правда приняла вас за извращенца.
– Неужели похож? – хмуро пробормотал Иван.
– Вылитый, – усмехнулся Макс.
– Не похожи, – сказала девушка. – Но извращенцы умеют маскироваться под нормальных людей. В последнее время их много развелось. И все прут в тату-салоны. Одни хотят себе вставить кольца, другие…
– Не думаю, что я хочу об этом знать, – пробурчал Иван.
Девушка замолчала. Пару секунд она стояла неподвижно, разглядывая Ивана, затем достала из кармана платок и протянула ему:
– Возьмите. Нет, лучше я сама.
Иван не стал возражать. Она осторожно промокнула платком его разбитую губу и ссадины на щеке.
– Идемте в салон. Надо обработать царапины перекисью и приложить холод, чтобы опухоль спала.
– Ну? – насмешливо окликнул его Макс. – Чего стоишь как истукан? Делай что тебе говорят!
– Да, – пробормотал Иван. – Конечно.
И двинулся вслед за девушкой к тату-салону.
5
– Прижмите компресс к щеке, но не слишком сильно, – сказала девушка.
Иван прижал. На секунду их пальцы соприкоснулись. Девушка убрала руку и улыбнулась:
– Вот и все. Голова не кружится?
– Что?
– Не тошнит?
– Нет.
– Значит, сотрясения нет. Как вас зовут?
– Младший лейтенант Холодков.
– А имя?
– Иван.
– А я Матильда, можно просто Мотли. Слушай, давай на «ты», а то как-то неудобно общаться.
– Давай, – согласился Холодков.
Мотли посмотрела ему в глаза своими пронзительными миндалевидными глазами и проговорила голосом, от которого у Ивана по спине побежали мурашки:
– Слушай, Иван, ты прости моих братьев. У них условный срок за грабеж. Если ты заявишь, их упекут в тюрьму года на три.
– На семь, – сказал Иван. – И это еще в лучшем случае.
– Они хотели прийти и извиниться, но стесняются.
– Надо же, какие стеснительные, – усмехнулся Холодков. – А бить меня это им не помешало?!
– Они прибежали на мой крик. Думали, что ты меня обижал. Немного расстроились.
– И решили расстроить меня?
Она улыбнулась.
– Ты тоже в долгу не остался. Робу дал под дых, а Бобу ушиб ногу. Ты отличный боец, Иван. Хотя с виду никогда бы не подумала.
– Я маскируюсь, – сказал Иван, покраснев и польщенно улыбнувшись.
– Угу, уже двадцать четыре года, – поддакнул Макс.
– Пожалуйста, прости моих братьев. Хочешь, я сделаю тебе самую крутую татуировку и денег не возьму?
– Не надо.
– А что надо? – продолжая дружелюбно и пристально смотреть ему в глаза, спросила Мотли.
Иван облизнул пересохшие губы.
– Поговорить, – сказал он. – Ты… давно этим занимаешься?
– Чем именно? – с улыбкой уточнила Мотли. – Выбиваю дерьмо из извращенцев?
Иван тоже улыбнулся:
– Нет. Делаешь татуировки.
– Уже шесть лет. Я начала в шестнадцать.
– Так рано?
– У нас это семейный бизнес. Мой отец делал татуировки байкерам, дед набивал татухи зэкам. Меняется техника, меняется клиентура, но принцип остается неизменным. Правда, я пошла дальше, чем мои предки, и, кроме татуировок, делаю еще и пирсинг.
– Значит, семейный бизнес. Это хорошо. У меня к тебе есть вопрос. – Иван сунул руку во внутренний карман пиджака, достал листок с рисунком и протянул его Матильде. – Посмотри, пожалуйста, на эту татуировку и скажи, что ты о ней думаешь.
Мотли взяла листок и поднесла его к глазам.
– Знакомая шняга, – сказала она. – Где-то я подобное уже видела… Вот только не помню, где.
Иван и Максим переглянулись.
– Мне надо, чтобы ты вспомнила, – сказал Иван. – Это очень важно.
– Хорошо, я попробую. – Мотли снова устремила взгляд на рисунок. Некоторое время молчала, затем сказала: – Это что-то из военной тематики. Штык-нож от автомата Калашникова.
– А паук?
– Это не просто паук, это каракурт. Ядовитая тварь. Водится в Средней Азии.
– Откуда ты знаешь?
Мотли усмехнулась:
– Я знаю про пауков все. Делала их раз двести. Люди любят пауков: мужики – тарантулов, женщины – черных вдов. Считают, что это круто.
– Извращенцы, – констатировал Иван. – Ты сказала, что татуировки – ваш семейный бизнес. Может быть, твой отец сможет мне помочь?
– Мой отец давно умер, а мертвые, увы, не возвращаются с того света.
– Это спорный вопрос, – философски заметил Макс.
– А как насчет деда? – спросил Иван.
– Дед еще жив и даже работает иногда. Сейчас!
Она достала из кармана мобильный телефон и пробежалась пальцами по клавишам.
– Алло, грэндфазер, как ты?.. Да, я тоже нормуль. Слушай, дед, я сейчас пошлю тебе фотку, на ней татуха. Посмотри, пожалуйста, – может, ты где-нибудь такую видел?.. Да нет, просто пришел один парень и хочет себе сделать, но не знает, что она означает. Не хочет осрамиться… Хорошо, сейчас отправлю!
Она повернулась к Ивану и протянула ему картинку.
– Держи ровнее, а я сфотографирую.
Иван сделал как она велела. Матильда сняла рисунок и отправила его деду. Затем снова прижала трубку к уху:
– Ну, что, дедуль?.. Так… Так…
Мотли подала Ивану глазами знак – дескать, «есть!». Затем сказала в трубку:
– Ты уверен?.. Отлично! Спасибо, дед, целую в лысину!
Она отключила связь и посмотрела на Ивана:
– Короче, так. Дед видел такую татуировку, но очень давно, еще в восьмидесятых. Видел он ее на руке у какого-то «афганца». Тот служил в каком-то секретном подразделении, но в каком именно – дед не знает.
Иван сдвинул брови.
– Твой дед не мог ошибиться?
– Сложный вопрос. Последние несколько лет, после того как умерла мама, он пил, не просыхая. Но сейчас в завязке. Кажется, уже месяца три. Так что, скорее всего, дед в адеквате.
– Ясно. – Иван взглянул на Макса: – Ты это слышал?
– Да.
– Что думаешь?
– Думаю, твоя подружка-кольщица заслужила поцелуй и букет цветов в придачу. Она подкинула нам хорошую зацепку.
– Да, я тоже так думаю.
Иван повернулся к Матильде. Она смотрела на него во все глаза.
– Иван, а с кем ты разговаривал?
Холодков смутился.