Карлу и Оссару пришлось несколько раз ходить туда и обратно, чтобы перенести мясо и шкуры. Каспар лежал с вывихнутой ногой и не мог им помочь. Мы уже сказали, что его самого пришлось нести домой.
Они перетаскивали мясо до самого вечера; начало смеркаться, а между тем оставалось принести еще четверть туши. За этой последней четвертью Оссару отправился один, а товарищи занялись приготовлением ужина.
Разрубив туши на куски, охотники предусмотрительно развесили мясо высоко на ветвях, чтобы дикие звери не могли его достать. Они знали по горькому опыту, что в долине множество хищников, которые могут уничтожить бычью тушу в несколько минут. Правда, им было неизвестно, какой хищник утащил мясо самки яка. Карл и Каспар думали, что это волки, так как волки различных пород встречаются во всех частях света, а в Индии их несколько видов: например, ландгах, или индийский волк, бериа
— волк желтой масти, ростом с борзую, с длинными прямыми ушами, как у шакала. Там встречается и шакал и обыкновенная, или пятнистая, гиена, поэтому трудно было сказать, какой из этих хищников произвел грабеж. По мнению Оссару, это сделали не волки, а дикие собаки — быть может, та самая стая, которая в этот день гналась за таром. По существу, большой разницы нет, ибо эти дикие собаки — скорее волки, чем собаки, и не менее свирепы и прожорливы, чем волки. Но вернемся к Оссару.
Когда шикари возвратился на поляну, он был не слишком удивлен, увидев множество шнырявших там диких собак. С полдюжины их собралось под деревом, где висело мясо: некоторые подпрыгивали кверху, и все смотрели на соблазнительный кусок жадными, голодными глазами. С обрезками и потрохами они уже покончили — не оставалось ни кусочка. Оссару пожалел, что не захватил с собой ни лука со стрелами, ни копья — словом, никакого оружия. Даже свой длинный нож он оставил, чтобы удобнее было нести увесистую четверть туши.
Но Оссару не устоял перед искушением попугать проклятых собак и, набрав крупных камней, бросился прямо в середину стаи, швыряя камни направо и налево.
Ошеломленные внезапным нападением, собаки шарахнулось в кусты. Но Оссару заметил, что они не слишком-то испуганы: иные из них отступали нехотя, злобно ворча; отойдя на несколько шагов, останавливались и, казалось, готовы были вернуться.
Первый раз в жизни Оссару ощутил что-то похожее на страх перед дикими собаками. Он привык нападать на них, как только завидит, и они всякий раз разбегались, стоило ему крикнуть. Но таких огромных и свирепых собак ему еще не приходилось встречать, и у них был явно воинственный вид.
Между тем стемнело, а ночью такие звери становятся куда смелее, чем днем. Действительно, темная тропическая ночь — самое подходящее время для грабежа и нападений. К тому же эти собаки, вероятно, никогда еще не встречали человека, а потому и не обнаруживали перед ним страха.
Шикари стало не по себе — ведь он был совсем один, да к тому же безоружен.
Он расшвырял все камни, но несколько собак еще оставались на поляне; в серых сумерках они казались гораздо больше, чем на самом деле.
Оссару хотел было набрать еще камней, чтобы расправиться с собаками, но, поразмыслив, решил, что лучше их не затрагивать. Ведь он уже почти разогнал собак, а если их разозлить, они могут наброситься на него всей стаей. Итак, он решил оставить собак в покое и делать свое дело.
Он поспешно снял мясо с дерева и, взвалив его на плечи, зашагал по направлению к хижине.
Не прошел он и нескольких шагов, как ему стало казаться, что собаки идут за ним следом. Вскоре он в этом убедился, услыхав за спиной шелест сухих листьев и приглушенное рычание. Шикари шел, согнувшись под тяжестью мяса, и не мог повернуть голову и осмотреться по сторонам.
Но топот лап слышался все ближе, все громче тявканье и рычание.