Теперь они видели, что какие-то белые люди уже были там, и потому смело полезли наверх.
Пьер, Фрикэ и молодой китаец, укрывшись за скалой, выступавшей из моря, ждали, что будет. Моряк таинственно улыбался. Вокруг корабля стеснился круг папуасских лодок. Вот лодки подошли к самому «Лао-Дзы», и дикари с воем полезли наверх.
Вдруг на палубе что-то вспыхнуло, и страшный столб дыма и пламени поднялся выше грот-мачты. Раздался потрясающий грохот, от которого дрогнули скалы, далеко вокруг море вспенилось и закипело, и громадные валы понеслись от корабля во все стороны. Корабль взорвался.
Когда море снова успокоилось, на нем уже не было лодок: все они погибли при взрыве. Но дикари погибли далеко не все, и масса черных голов, тяжело пыхтя, направлялась к берегу, в ужасе удаляясь от страшного места.
– Вот вам и иллюминация, о которой я говорил, – усмехнулся Пьер. – Хороша? Вот что сделал бочонок пороха, который я нашел на корме. Туда, вероятно, его затащили кули, предполагавшие, что в них содержится тафия note 9 . Во всяком случае, это будет неплохим уроком для дикарей, и впредь они научатся бояться этих плавающих чудовищ даже после крушения.
– А ведь если бы взрыв произошел двумя минутами позже, вероятно, не уцелел бы ни один дикарь.
– И очень жаль, что этого не случилось. Я был бы очень рад, если бы взрывом уничтожило две-три лишние дюжины этих дьяволов в человеческом образе. Ты знаешь, что я не трону пальцем и ребенка. Но другое дело эти дикари. С тех пор, как я увидел, как они набросились на двести беззащитных жертв, пили их кровь и пожирали их еще живыми, признаюсь, с тех пор я несколько изменил свое мнение о «добрых дикарях».
– Думаю, что да, – со вздохом заметил Фрикэ. – Хоть и нечего жалеть этих дикарей, а все-таки грустно…
– Что ж, не следовало ли, по-твоему, давать им сахар, чтобы приручить к себе? Нет, мой милый, ты очень уж снисходителен. Я думаю даже, что этот урок еще недостаточен для дикарей… Видишь, как они в исступлении протягивают руки к небу и морю, слышишь завывания, которыми они, вероятно, призывают свои дикие божества? А ведь мы еще не выбрались отсюда…
– Пока нет, но завтра выберемся.
– Как? Значит, ты узнал путь? Знаешь, где мы?
– Да.
– Говори же!
– Сейчас, это и есть мой сюрприз. Я думаю, что мы находимся на коралловом острове Вудларке, имеющем в окружности не более сорока пяти
– пятидесяти миль и лежащем под 9° южной широты и 153° восточной долготы от Гринвича.
– Ты удивляешь меня.
– То есть, – продолжал Фрикэ, словно не заметив, что его перебили,
– мы находимся приблизительно на 3° к востоку от крайней точки Новой Гвинеи.
– Иначе на семьдесят пять лье.
– Совершенно верно. Итак, мы должны сесть в нашу ореховую скорлупу и постараться достигнуть Новой Гвинеи, тем более, что дикари, насколько мне известно, не решаются на своих лодках пускаться в открытое море.
– Наоборот, жители Меланезии и Полинезии проплывают в открытом океане расстояния в четыреста и даже пятьсот лье на своих лодках. Но положим, что мы благополучно достигаем берегов Новой Гвинеи, что дальше?
– Мы направимся сперва на юг, а потом, не теряя из виду берега, поплывем на запад.
– Словом, это будет каботажное note 10 плавание. А дальше что? Долго оно продлится?
– Конечно, ведь мы должны проплыть вдоль берега весь Папонэзский залив, начиная со сто пятьдесят первого меридиана.
– От Гринвича?
– Всегда от Гринвича. Я сказал: от 151° западной долготы до 142°.
– То есть мы должны пройти девять градусов.
– Другими словами, около двухсот двадцати пяти лье; а потом мы пойдем к Торресову проливу.
– Зачем?
– А затем… Но это пока сюрприз.
– Пока я не вижу препятствий к выполнению этого плана.