С трудом допив непонятную бурду и заново набив трубки, мы отправились к торговцу платьем. Владелец кофейни описал нам место, где мы легко можем найти все нам нужное. Сделку заключили при молчаливом согласии англичанина и к его явному удовлетворению. Ему досталось одеяние исключительно в красную и черную клетку, и причем за сравнительно низкую цену. Потом мы позаботились и об остальных покупках и отослали их со слугами домой. Курд получил в качестве подарка усыпанный жемчугом мешочек, набитый табаком, который он с гордостью тут же укрепил себе на пояс, чтобы этот признак достатка бросался всем в глаза.
Пройдясь вместе с англичанином по городу, я пришел к убеждению, что эту некогда столь важную пограничную крепость, которой турки и сегодня придавали немалое значение, можно легко захватить врасплох с несколькими сотнями предприимчивых курдов. Та кучка солдат, которых мы встретили, выглядели голодными и больными, а защитные сооружения находились в столь жутком состоянии, что вряд ли могли считаться таковыми.
Вернувшись домой, мы застали там агу, поджидавшего нас.
– Я должен привести тебя к мутеселлиму, – сказал он.
– Привести? – переспросил я, улыбнувшись.
– Нет, просто сопроводить. Я ему все рассказал, а этому смотрителю пригрозил, подержав кулак перед его носом. Аллах защитил его, иначе я мог бы просто убить его!
При этом он сжимал кулаки и вращал глазами.
– Что сказал комендант?
– Эмир, сказать правду?
– Я жду только этого!
– Он не обрадован вашим визитом.
– Вот как! Почему же?
– Он недолюбливает чужестранцев и поэтому вообще очень мало принимает гостей.
– Он отшельник?
– Отнюдь. Но он получает как комендант ежемесячно, наряду с бесплатной квартирой, 6780 пиастров и находится в том же положении, что и мы: уже одиннадцать месяцев дожидается жалованья и не знает, что ему есть и пить. Разве может он радоваться при всем при этом важным визитам?
– Я хочу повидаться с ним, а не обедать у него.
– Не пойдет, это просто невозможно. Он должен принять тебя согласно твоему званию, и поэтому он здешних… здешних…
Он смешался.
– Что – здешних?
– …Здешних евреев к себе позвал, чтобы одолжить у них пятьсот пиастров, необходимых для того, чтобы все купить, что нужно для твоего приема.
– И они дали?
– Аллах-иль-Аллах! У них у самих ничего не осталось, ведь им все уже пришлось ему отдать. Потом он взял в долг барана и еще много всякого такого. Это очень плохо, в особенности для меня!
– Отчего?
– Должен ли я ему дать в долг пятьсот пиастров или…
– Ну, или…
– Или тебя спросить, не…
– Ну, говори же, ага!
– …не богат ли ты. О, эмир, у меня самого не было бы ни одной пара, если бы ты мне сегодня ничего не дал! А из них Мерсина уже взяла себе тридцать пять пиастров!
Одолжить мутеселлиму пятьсот пиастров, чтобы он мог меня принять, – все равно что подарить. Это была приблизительно сотня марок. Нельзя сказать, что я был совсем без средств, благодаря деньгам, найденным на коне Абузейфа. Для нашей же цели благоволение мутеселлима было бы необычайно выгодно. Во всяком случае, я мог дать пятьсот пиастров, и столько же, я думаю, дал бы мистер Линдсей, который охотно потратится для такого приключения на столь ничтожную для него сумму. И я пошел в комнату англичанина, оставив агу ждать меня внизу.
Сэр Дэвид был как раз занят переодеванием. Его длинное лицо сияло от удовольствия.
– Мистер, как я выгляжу? – спросил он.
– Совсем курд!
– Well! Очень хорошо! Отлично! Но как мотать тюрбан?
– Дайте мне!
Он еще ни разу в своей жизни не держал тюрбанной ткани. Я усадил ему на сияющую главу шапку и искусно обмотал ее черно-красным полотнищем.