В правой руке у него была знаменитая кирка для осквернения остатков древности.
– Мистер Линдсей? – закричал я.
– Well, а-а, кто есть это? О! Это вы?
Он широко распахнул глаза и еще больше рот и уставился на меня ошарашенно, как на человека, воскресшего из мертвых.
– Как это вы здесь, в Спандаре, сэр? – спросил я, не менее удивленный, чем и он.
– Я? На коне!
– Естественно! Но что вы здесь ищете?
– Я? О-о! Гм! Вас и Fowling bulls [28] !
– Меня?
– Да! Буду рассказать! Но прежде ссориться!
– С кем?
– С мэром, сельским бургомистром, – ужасный человек!
– Почему?
– Хотят не иметь англичан, хотят иметь арабов! Где этот?
– Он здесь, – отвечал я, указывая на старосту, между тем уже подошедшего к нам.
– Ему ссориться, ругать! – велел Линдсей рядом стоящему переводчику. – Делай quarve [29] ! Делай scold [30] , громко, много!
– Разрешите, сэр, я возьму это в свои руки, – сказал я. – Оба араба, по поводу которых вы так злитесь, не помешают вам. Они ваши лучшие друзья.
– Ага! Где есть?
– Один из них я, а другой – Мохаммед Эмин.
– Мох… Ага! Эмин… Ага! Где есть?
– Вверху! Идемте наверх!
– Well! Да! О-о, необычайно, immense [31] , непонятно!
Я без церемоний протолкнул англичанина по узкой лестнице вверх и не пропустил туда ни переводчика, ни арнаутов, хотя они хотели пройти вслед. Появление длинной фигуры в клетчатом одеянии вызвало у курдских дам немалый ужас: они ретировались в отдаленный угол комнаты. Только Мохаммед Эмин, обычно серьезный человек, громко засмеялся, увидев темный кратер, образованный открытым ртом англичанина.
– Ого! Добрый день, сэр, мистер Мохаммед! Как дела? Как вы здесь оказались?
– Машалла! [32] Откуда вы, инглис [33] ? – спросил Мохаммед.
– Ты знаешь его? – спросил меня хозяин дома.
– Знаю. Он тот самый чужестранец, что послал впереди себя хаваса, чтобы остаться у тебя. Он мой друг. Ты уже нашел для него жилище?
– Если он твой друг, он должен остаться в моем доме, – ответил староста.
– У тебя есть помещения для стольких людей?
– Для желанных гостей места всегда предостаточно. Пускай он располагается за столом и вкусит пищи!
– Садитесь, сэр, – сказал я Линдсею, – и расскажите нам, что навело вас на мысль покинуть пастбища хаддединов и приехать в Спандаре.
– Хорошо! Но сперва надо позаботиться о слугах и лошадях.
– Слуги сами позаботятся о себе, для чего же они здесь.
– А лошади?
– Ими займутся слуги. Итак, мистер?
– Было tedious! Ужасно скучно!
– Вы не копали?
– Много, очень много.
– И нашли?
– Nothing, ничего, совершенно. Ужаснейше!
– И что еще?
– Тоска, страшная тоска!
– О чем?
– О вас, сэр!
Я засмеялся.
– Надо же, кто-то тосковал обо мне!
– Хорошо, очень хорошо, да! Fowling bulls! Не находить, вы не здесь – я прочь.
– Но, сэр, мы ведь решили, вы должны были остаться там до нашего возвращения.
– Нет терпения, не выдержать!
– Было же достаточно занятий!
– С арабами? Тьфу! Меня не понимать!
– У вас был толмач!
– Прочь, ушел, удрал.
– Ага! Грек убежал? Он же был ранен!
– Дыра в ноге снова зарос, негодяй рано утро прочь!
– Тогда и правда вы не могли удовлетворительно объясняться. А как вы нашли меня?
– Узнал, вы хотели в Амадию. Пошел в Мосул. Консул дать паспорт, губернатор подписать паспорт, дать вместе толмача и хаваса. Шел в Дохук.
– В Дохук? Зачем таким путем?
– Быть война с людьми дьявола, не мог проходить. Из Дохука в Дулию, из Дулии в Мангайш. Потом сюда! Вас найти. Очень хорошо, роскошно!
– И теперь?
– Остаться вместе, испытать приключения, копать! Клуб путешественников-археологов, Лондон, да!
– Хорошо, мистер Линдсей, но у нас сейчас другие дела.
– Что?
– Вы ведь знаете причину, по которой мы едем в Амадию!
– Знаю ее. Хорошая причина, смелая причина, приключение! Мистера Амада эль-Гандура достать. Я при этом!
– Я думаю, вы нам не особо пригодитесь.