— Вы, должно быть, тоже устали, а я держу вас посреди дороги. Идем. — Уилл кивком подозвал свою коляску. — Позвольте быстро доставить вас домой.
— Джеллико, это очень любезно с вашей стороны, но в этом изящном экипаже лишних мест нет. К тому же у меня еще и кобыла.
— Томас устроится на запятках и поведет ее.
— Я не могу, — тут же возразил Томас. — Кто будет править?
Джеллико обратил на нее взгляд смеющихся синих глаз.
— Мисс Антигона? Хотите править? Надеюсь, что это умение входит в ваши изумительные таланты, и вам уже доводилось править экипажем. Потому что Здоровяк Хэм с меня… гм… скажем так, он будет крайне недоволен мною и, возможно, больше не даст Томасу править — а это просто сокрушило бы парня, — если я позволю вам опрокинуть нас в канаву.
Он точно знал, как воздействовать на нее дерзкой комбинацией обаятельного самоуничижения и комплимента.
— Да, такой опыт у меня есть. И я буду столь же осторожна с вашими гнедыми, как была бы осторожна с Резвушкой.
— Отлично. Томас переберется на запятки, под дождь в наказание за то, что оставил вас, хоть и без злого умысла. Я подниму верх, поскольку беспрерывная изморось вот-вот сменится серьезным дождем. И вы повезете нас к Редхиллу.
Джеллико помог ей слезть с кобылы, но не стал на публике затягивать этот процесс. Томас передал Антигоне поводья, они оба устроились каждый на своем месте. Потом коляска качнулась от веса Джеллико, когда он уселся рядом с Антигоной.
— «Смелей, Макдуфф». [12]
— Это зависит… — Она замолчала, увидев его смеющиеся глаза. — Вы знали это. Вы просто дразните меня по какой-то ведомой только вам причине.
— Шекспир, дифференциальное счисление, теория вероятности, романы, географические карты и либеральные газеты. — Загибая пальцы, Джеллико перечислил круг ее чтения. — Дождаться не могу, когда отправлюсь к этому книготорговцу.
— У нас его нет. Это папа снабжал нас книгами. Он покупал их, главным образом, в Кембридже, когда бывал там по своим научным делам. И всегда привозил домой книгу, две, а то и пять. Его кабинет всегда был заполнен ими. И до сих пор так.
Она не хотела убирать папины книги или закрывать страницы. Один том по-прежнему открыт на столе, как его оставил папа. Словно он в любую минуту может вернуться и продолжить прерванное дело. Словно его теплый смех ободряющим звуком снова покатится из кабинета по всему дому. Словно все снова станет правильно.
Но этого не будет. И станет только хуже, если она, потеряв осторожность, опрокинет коляску в грязную канаву.
Антигона выпрямилась на сиденье и сосредоточила все свое внимание на управлении лошадьми. Гнедые бежали слаженно и ровно, несмотря на скользкую дорогу.
— Красивая пара, — заметила Антигона, не отвлекаясь от своего занятия.
— А, так путь к сердцу женщины лежит через лошадей.
О, конечно, лошади были легко заметной тропой на извилистом пути к ее сердцу. Но беспечная шутка Джеллико стала неприятным напоминанием о том, что лорд Олдридж сказал практически то же самое. Лорд Олдридж, с которым она связана обязательством, хотя и не по собственной вине или согласию. Лорд Олдридж, чье нежеланное присутствие в ее жизни заставило Антигону ранним утром выбраться в сырость.
И вот ей представилась прекрасная возможность избавиться от отношений с ним. Они уже далеко от глаз назойливых судей, но другие могут увидеть ее в коляске наедине с джентльменом.
Однако как ни ловко этот вариант погубит ее репутацию и поможет отделаться от лорда Олдриджа, Джеллико окажется несправедливо впутанным в неприятности. Он приехал помочь ей, а не для того, чтобы оказаться участником ее вероломной интриги.
Антигона свернула с Лондонской дороги на менее оживленную дорогу.
— Не лучше ли Томасу пересесть под тент? Боюсь, он промокнет и продрогнет.
И его присутствие защитит Джеллико.
— Если и так, то он пострадает не больше, чем заслуживает.
— Джеллико, вы с ним слишком суровы.
— Возможно. Наверное, я должен благодарить его за возможность провести день в вашем обществе.
— Так вы за этим приехали? Просто ради моего общества? — Едва договорив, она тут же пожалела о своих словах. Вооруженный до зубов ленивым остроумием, он ответит в своей обычной манере, которую Антигона очень хотела перенять.
Но вместо этого он только сказал:
— Да.
И накрыл ладонью ее руку. Словно ему нужно было коснуться ее. Потом он убрал ладонь.
Этот маленький жест едва не доконал Антигону.
У нее нет щита, нет оружия против такой откровенной нежности. Ей некуда спрятаться, нет никаких шансов укрепить свою обороноспособность. Джеллико — опытный шармер и скорее всего повеса, и он ей нравится, слишком нравится, чтобы быть спокойной за собственное благополучие.
Никогда она ничего не хотела так, как его. Он так ошеломляюще близко, его длинная стройная нога касается ее бедра. Если Антигона отвлечется от лошадей, то ее взгляд упрется в его белоснежный воротник, она чувствовала слабый запах крахмала от его рубашки, видела теплый тон его загорелой кожи.
Что бы ни возникло между ними, это не прогнать и не так легко удовлетворить. Антигона чувствовала, что в любой момент может обратиться в пламя, что Уилл искра для ее трута.
Но сейчас Джеллико не походил на искру — откинувшийся на сиденье с аристократической небрежностью во всем теле, подложив ногу на защищавший от грязи щиток, это был беззаботный сын привилегий. Антигона украдкой взглянула на него и увидела, что он смотрит на нее с незнакомой мягкостью в глазах, но с привычно нахмуренным лбом.
— В чем дело? — прямо спросила она. — Почему вы так смотрите?
— Потому что вы на редкость замечательная женщина… Вы знаете это? — Он улыбнулся, но в выражении его лица не было заигрывания или поддразнивания.
— Нет! Откуда? — с живостью ответила она, решив придерживаться веселого, беспечного тона. Это не позволит увидеть в его интонациях или намерениях чересчур много. У Джеллико в характере заботиться о благополучии других. Разве не так он недавно поступил со своими бывшими товарищами по флоту?
И разве он не сказал, что отправится в Лондон, чтобы попасть на корабль? У них обоих есть обязательства, которыми они связаны. У каждого из них — свой долг.
И для нее лучше понять, что Джеллико для нее только друг. Как бы их ни влекло друг к другу, этому нет будущего. Ей не оставалось ничего, кроме остроумия.
— Вы должны рассказать мне, чтобы я могла записать для потомства свои замечательные качества.
— Во-первых, вы отлично правите экипажем, хотя, думаю, вы и сами это знаете. Меня никогда прежде не возили дамы, но вы делаете это лучше доброй половины мужчин, которых я знаю.
— Это потому что вы знаете только моряков, — со смехом сказала Антигона. — Это умеет любая сельская женщина. Тут нет ничего замечательного.
— И вы очень красивы. На свой лад. Изумительно красивы. — Джеллико сказал это очень спокойно, в его голосе не было никакого подтрунивания.
Антигона отважилась посмотреть на него и увидела в его глазах незнакомый нежный свет.
— Ну… — начала она, но не знала, как продолжить. Сердце ее было полным как никогда, у нее захватило дух, неуверенная, она лишилась привычной насмешки над собой.
Но и Джеллико, видимо, чувствовал себя на краю той же пропасти, поскольку откинулся назад.
— Я ни на минуту не поверю, что вы ведете дневник. Вы производите впечатление молодой женщины, которая предпочитает жить полной жизнью, а не описывать ее в дневнике.
Лицо Антигоны снова вспыхнуло, поскольку его слова она могла расценить только как комплимент. У нее нет дневника и никогда не было. У нее слишком много дел, чтобы найти свободное время на их описание, когда можно сделать что-нибудь еще. Только сегодня утром она отложила работу со счетами и уехала на рассвете, чтобы поохотиться с Томасом.
И позлить лорда Олдриджа.
— Вы сказали Моффату, которого направили в Лондон к мистеру Аллену из Ост-Индской компании, что собираетесь поступить в торговый флот. А как насчет адмиралтейства?
Джеллико сник.
— Я еще не совсем от этого отказался, но дело в том, что в списке передо мной много достойных опытных людей. Даже если бы я захотел воспользоваться значительным политическим влиянием отца, сомневаюсь, что мне дали бы корабль. Поэтому приходится быть практичным и искать везде. И торговом флоте, и в других странах.
— В других странах?
— Моряки Королевского военно-морского флота в мирное время нанимаются во флоты других стран. Это делается неофициально, но случается. Проведя всю жизнь во флоте, мы другой профессии не имеем. В адмиралтействе это понимают.
Теперь и она это понимает. Он уедет. И все их влечение друг к другу, веселое удовольствие от общества друг друга никогда не сможет перерасти в нечто большее. Он уедет, и ей самой придется справляться с лордом Олдриджем и с матерью. Как она и делала до сих пор.