Теперь она дрожала всем телом. «Оленек, - подумал он, - маленькое, хрупкое создание, разве что из пасти торчат клыки, будто у хищного зверя. Интересно, чем питаются эти оленьки? Мышами? Водяными крысами? Кем-то еще более беззащитным, более слабым, кем-то, у кого нет клыков или есть, но совсем маленькие».
- Я видела их, видела, отец Игнасио, клянусь, они шли за нами, идут за нами, черные, страшные, это они, они!
- Никто не видел их, кроме тебя, Мэри. Только ты.
- Богом клянусь!
- Не клянись Богом, Мэри, - он поднялся на ноги. Она была немногим ниже его. Он что же, умалился за время странствий по лесу? - Больше - нет. А теперь слушай. Ты пойдешь со мной. Вернешься в монастырь. Я напишу письмо настоятельнице. И это все, что я могу для тебя сделать.
- Но я…
- А теперь ступай. Позови Арчи. И замкни свои уста, слышишь, ты… просто скажи ему: пора собираться.
Она побежала к деревьям на краю поляны, оглядываясь через плечо. Он покачал головой и, наклонившись, стал разбирать скудные пожитки.
- Мы скоро выйдем из леса, - сказал молодой человек. - Я чувствую.
- Надеюсь, - отец Игнасио покачал головой. Особых изменений он не видел, впрочем… - вон там, да.
- Заросшая вырубка. Какое… какое облегчение, отец Игнасио, этот кошмар позади, и мы… - голос его упал до шепота. - Отец, что вы сказали Мэри? Она больше не хочет со мной говорить. И мне не нравится, как она смотрит.
- Я сказал ей, что она вернется со мной в монастырь, - сухо изрек отец Игнасио. - И прошу вас больше не говорить об этом. Ни с ней. Ни со мной.
- Но я только…
- Я не желаю это обсуждать, Арчи.
- Но я обязан. Она…
Юноша обернулся к Мэри, и на его лице, точно в зеркале, отразился чужой ужас.
Мэри открыла рот. Она пыталась крикнуть, но изо рта ее вырывались только бессмысленные кудахчущие звуки. Дрожащей рукой она указывала куда-то вперед, туда, где за вырубкой, поросшей желтыми цветами, раскачивались ветви.
- Мэри! - молодой человек повернулся к ней, схватил за плечи. - Мэри!
Она молчала, оседая в его руках, точно фигурка из воска, зрачки ушли под лоб, видны были лишь закатившиеся белки.
- Мэри, что там? Что ты увидела?
Она тоненько взвизгнула и лишилась чувств. Отец Игнасио с ужасом увидел, как на юбке ее расплывается мокрое пятно.
- Мэри!
Арчи положил ее, ставшую неожиданно тяжелой, на землю и снял с плеча карабин. Отец Игнасио следил за вороненым стволом - право-лево, право-лево.
Систола-диастола, систола-диастола.
- Ты слышал что-нибудь? - спросил он Арчи шепотом. Тот покачал головой.
- Ничего. Только бабочки.
- Бабочки…
Он всматривался в переплетение ветвей: пятна, пятна… некоторые двигаются, некоторые нет… мессмерическое движение пятен, от которого кружится голова. Теплый хаос, откуда прорастает безумие.
- Нет. Ничего. Что ты видела, Мэри? Мэри! Что с ней, отец Иг-насио, что с ней?
- Она мертва, - медленно сказал отец Игнасио, склонившись над девушкой.
- Мертва? Но как же? Почему?
Отец Игнасио поднял голову и поглядел в лицо молодому человеку выцветшими глазами в ободках воспаленных век.
- От страха, я полагаю, - сказал он.
Арчи опустился на корточки и протянул было дрожащие пальцы к бледному лицу, но отец Игнасио оттолкнул его с такой яростью, словно прикосновение этих пальцев несло с собой опасность. Они так и сидели рядом молча, а солнце все ползло по небу, невидимое сквозь кроны, и лишь свет вокруг менялся с золотистого на розовый, а потом на багряный.
Отец Игнасио поймал себя на том, что гладит высохшей узловатой рукой лежащую у него на коленях растрепанную голову.
- Бедная, - сказал он тихо, - бедная девочка.
Арчи пошевелился. Заходящее солнце било ему в спину, и светлые волосы, казалось, были обведены огненным ореолом.
- Кого она увидела, как вы думаете? - жалобно спросил он.
- Себя, - ответил отец Игнасио, - тебя. Нас.
- Вы хотите сказать, за нами никто не шел? Никто нас не преследовал?
- Никто. Только мы. Только мы одни. Отец Игнасио помолчал.
- Дагор, - сказал он наконец, - демон, которого боятся туземцы. Та тварь, которая росла у вас на груди. Кстати, Арчи, вы опять наглухо застегиваете куртку. Почему?
- Отец Игнасио, не думаете же вы…
- Всего лишь придаток. Почка. Ее можно убрать, и она отрастает вновь.
- Я человек, отец Игнасио, - спокойно сказал юноша. - Такой же, как вы.
- Такой же, как я? Нет. Вы и есть дагор, Арчи. То самое чудовище, которое сопровождало нас всю дорогу. Зачем вы пришли в миссию, Арчи? Не будь вас, мы были бы чисты. Лечили бы туземцев, несли им слово Божье. А вы бросили нас в топку адских страстей, вы играли на струнах похоти, алчности, гордыни… Вы к каждому подбирали свой ключ. Вы истребляли нас по одному.
- Томпсона укусила змея, - напомнил Арчи.
- Ну да. Вы властны даже над малыми тварями лесными. И еще - кто на самом деле убил Элейну, Арчи? Мэри? Или все-таки вы?
- Я любил ее, - тихо сказал юноша.
- И Мэри тоже? - горько спросил священник. - Вам стоило лишь поманить ее пальцем, и она пошла с вами. Что такое вы показали Аттертону, что заставило его бросить все, бросить молодую жену, славу, доброе имя и уйти навсегда. Откуда у вас такая власть? Дьявольская власть.
- Я дал ему счастье, - сказал Арчи мягко. - Я открыл перед ним двери.
- Эти двери ведут в преисподнюю, - сказал священник. - Четыре человека, Арчи, четверо - отданных на растерзание демону, умерших без покаяния. А сколько их было до этого? До того, как вы, умирая от истощения, добрались до миссии? Но я положу этому конец, Арчи.
Он осторожно снял голову девушки со своих колен и встал.
- Не хватайтесь за ваш карабин, Арчи. Он разряжен. Я разрядил его еще там, у костра. А это, - добавил он, извлекая из побуревшей потрепанной рясы блестящий предмет, - это пистолет Аттертона.
- Отец Игнасио, - юноша тоже вскочил, его детские губы дрогнули. - Убийство - тоже грех.
- Значит, это тот грех, который вы приготовили именно для меня. Я возьму его на душу.
Выстрел, ударивший в грудь Арчи, сотряс и его тело, Арчи пошатнулся и упал на колени, алое пятно спереди на рубахе стало расплываться, расплываться…
- Вы… не понимаете, отец Игнасио, - выталкивал он толчками вместе с кровью. - Вы… это чудо, вели… чественное чудо… обладание… покой… золотистый… по… Я не… одинок… никогда… а она… вечный брак… вечный… и нет вины… понимаете?
- Нет, - сказал отец Игнасио.
Белая, залитая кровью и лучами заходящего солнца фигура сложилась пополам, точно карманный нож, и уткнулась головой в траву.
Отец Игнасио постоял над ним, потом взял за руки и, кряхтя, перетащил туда, где лежала Мэри. Положил их бок о бок, точно двух больших кукол, и выпрямился.
Лес за его спиной вспыхнул алым и золотым - стайка попугаев, щебеча, уселась на ближайшем дереве и наблюдала, как отец Игнасио, взяв иззубренный топорик, отвалил первый пласт лесной подстилки.
***
В синих, вымытых добела солнцем, ветром и морем портовых городах есть места, темные, липкие, грубые места, куда не решаются заглядывать люди, которым есть что терять.
Но молодой человек, спустившийся по ступенькам, нагнул голову и шагнул в дверной проем.
- Хозяин сказал, что у вас есть что-то для меня, - начал он, стараясь не обращать внимания на густой жирный запах, казалось, липнувший к его полотняному платью.
Он был младшим сыном достойного семейства, и его только что услали в колонию из-за нежелательной любви. Он хотел вернуться назад в блеске богатства и славы, а на этой земле и то, и другое еще было доступно - впрочем, как и смерть от лихорадки или укуса ядовитого насекомого. Но он был юн, отважен и великодушен. А потому готов терпеть лишения и опасности.
Но здесь он не обнаружил никакой опасности - просто грязный подвал и человек на грязной подстилке, фитиль лампы дергался и коптил, в одно-единственное грязное узкое окошко под потолком билась огромная бабочка.
- Затерянный город? - молодой человек недоверчиво покачал головой.
Его было не так просто обмануть, он получил хорошее образование, и перед тем как оказаться здесь, читал записки путешественников и листал подшивки старых газет в местном клубе, у окна, выходящего на залив, где качались белые мачты.
- Записки лорда Аттертона, - сказал тот, что сидел на матрасе, - они у меня. Карта, рисунки, наброски…
- Но экспедиция Аттертона погибла, - молодой человек недоверчиво покачал головой. - Никто не вернулся.
- Один вернулся. Он принес вот это.
На узловатой ладони лежала статуэтка женщины с жабьей головой. Вставные глаза из желтых камней смотрели в потолок.
- Никогда такого не видел, - сказал молодой человек после долгого молчания. - Значит, затерянный город все-таки существует?
- Затерянный город существует, - подтвердил собеседник. Только теперь молодой человек разглядел, что он очень стар. - Арки над водой, храмы, в которых содержится нечто, недоступное человеку… Прекрасный, величественный город, а там, внутри, в золоте и блеске еще нечто более прекрасное, более величественное… Но туда не пройти одному.