Вот ее размеренное дыхание стало глубже, ресницы задрожали, она потянулась, как сонный котенок, и вздохнув, наконец, открыла глаза. Я сидел тихо, ловя каждый момент ее пробуждения. Нежность переполняла мое сердце. Нет в мире ничего прекраснее любимой женщины. Моя Кэт тихо лежала и осматривала помещение. Потом, видимо, узнав спальню, медленно села в кровати, закутав в одеяло свое нагое тело. Ее взгляд неспешно обводил все помещение, пока не остановился на мне. Кэт, мой проснувшийся котенок, моя лучистая девочка сидела и смотрела на меня. Я ожидал всего — гнева, злости, но ее взгляд был безразличным, словно она смотрела не на меня, а на предмет мебели. Это было больно. Самое дорогое для меня существо не испытывает ко мне никаких эмоций? Не может этого быть. Она просто еще не проснулась. Сейчас она придет в себя и ее лучистые глазки снова засияют. Я улыбнулся своим мыслям.
— Привет, — сказал, как можно спокойнее.
Глава 15. В любви, как на войне — все средства хороши
Екатерина Мещерская
Мне снова приснился чудесный сон. Не было четких событий, не было четких образов, было лишь руки, большие, мужские руки, обнимавшие меня. Они дарили тепло и нежность, защищали, укрывали, заставляли поверить в свою исключительность и необходимость. Как же не хотелось, чтобы заканчивалась эта добрая сказка.
Пробуждение, снова пробуждение. Снова неизвестность. Произошедшие события медленно всплывали в памяти. Словно туман рассеивался в голове открывая четкие картинки событий. Вот радостное утро после первой моей ночи с мужчиной, вот серые, безликие люди, трессианка… страх… коридоры… Чертовы черные дыры их проклятого космоса! Боль. Моя боль! Море боли и крепко стиснутые зубы. Прислушалась к своим ощущениям. Странно, ничего у меня не болит. Пошевелила руками, ногами — ничего. Я умерла? Нет, не может этого быть. Я отлично чувствую каждую клеточку своего тела. Меня снова лечили этой вонючей жижей! Но этот Герин говорил о яде… Может моя память и упустила некоторые события, но основное я вспомнила. Не буду сейчас об этом думать. Видимо, здесь принято оживлять почти мертвых, чтобы вновь их пытать. Проклятый космос! В детстве, глядя на звезды, разве могла я предположить весь ужас, что тут творится? Конечно же нет. На Земле, на моей милой, далекой Земле звезды, ночное небо, космические дали — неотъемлемые символы романтики.
Да, романтика в этом космосе та еще. И Анситор тот еще затейник. Это же надо, так правдоподобно вздыхал, так бережно и трогательно любил, чтобы утром отдать на забаву своим тексам. А я ведь поверила. Поверила, что все плохое в моей жизни закончилось. Верила и ждала его до последнего. Дура. Он так и не пришел. Да и зачем? Все верно, правильно говорил текс, Дракон получил свое и выкинул из своей жизни ненужную игрушку. Хотя, я все еще жива. Может и не выкинул, поиграет еще немного.
Открыла глаза. Боги! Снова эта спальня. Неяркий искусственный свет заливал пространство комнаты, значит на планете ночь. Перевела взгляд на темные окна. Да, так и есть, ночное небо и незнакомые звезды, а еще две луны, большой голубоватый шар и рядом с ним маленький красный. Красиво, но это чужая красота. Угораздило же меня. Вот умру, и даже никто не всплакнет на моей могилке, а может и могил у них здесь нет. Может хоть Валька, где-то далеко, дома всплакнет, вспомнит, что я была, жила, о чем-то думала, о чем-то мечтала…
Стоп. Что значит была? Я есть! Я жива! А пока жива я — жива и надежда, надежда стать свободной, а если очень повезет, то и любовь найти. Как не крути, а именно о ней мечтает каждая женщина, природа у нас такая. Когда-то один фей пообещал мне принца. Что же, принц у меня уже был. Титул для любви не главное. Душу нужно искать, родную душу.
Спальня ночью выглядела несколько по другому. Неяркий свет, источника которого я так и не смогла определить, делал ее уютнее. Переводила взгляд с одного предмета на другой, пока не увидела ЕГО. Дракон. Он сидел в большом кресле, закинув ногу на ногу и улыбался. Красивый, холеный, доверительная улыбка на лице, не мужчина — мечта каждой женщины. Кажется, что эта улыбка лишь тебе одной, что ты — центр его Вселенной. Знаю, проходили. Больше меня не обманешь.
— Привет, — мягким, приятным до дрожи во всем моем теле голосом сказал Анситор.
Вот как это ему удается? Ведь знаю, что врет. Знаю, что улыбка его фальшивая. Знаю, что внимательный взгляд на «единственную» отрепетирован тысячелетиями. Все понимаю — разумом, а тело предает, стоит лишь ему посмотреть или заговорить. Нет, милый мой Дракон, я теперь ученая. Знаю, что за экстазом в этом замке неотъемлемо следует наказание и боль. Что же, я готова. Вот только чувства свои и эмоции спрячу поглубже, с ними, знаете ли, больнее, острее чувствуешь предательство. А без них хорошо, без них легко. Не было чувств — не было и предательства. И не смотри на меня так, Дракон, я все равно не стану играть по твоим правилам, и выход найду, и домой вернусь тоже. Постаралась ничем не выдать своих мыслей.
— Снова моя очередь? — как можно беспечнее спросила я.
— О чем ты, котёнок? — он удивленно поднял на меня взгляд.
Да, конечно, ты так удивлен. А я — глупышка, не знаю зачем меня сюда доставили. Мне уже дали понять конкретно, что в этом доме все происходит по твоей воле.
— Ну я же не случайно оказалась в твоей спальне.
— Конечно, не случайно, — снова показал мне свою отрепетированную белозубую улыбку этот космический монстр.
Надоели эти игры. Одежды на мне не было никакой. Видимо, таким как я, идущим на ложе Господина, она здесь не полагалась. Да и чего он не видел? Я откинула одеяло и встала, демонстративно покрутившись перед Драконом.
— Ну так бери. Ты же хотел мое тело? Только, знаешь, давай без этих твоих нежностей, — ох, кажется получилось сказать ему все так, чтобы голос предательски не дрогнул.
Мужчина опешил. Его рот раскрылся, закрылся и снова раскрылся. Наверное, он хотел что-то сказать, но слов не находил.
— Тебе женщина сегодня свежемороженая нужна? — попыталась отвлечь Дракона, ушедшего в свои мысли, и наотрез отказывающегося возвращаться.
— Что? — как-то на автомате спросил он.
— Я говорю, ты долго там размышлять будешь о вечном? Я живая, и я мерзну! Делай то зачем позвал и зови этих своих… серых…
Боги этого странного мира, если вы есть, дайте мне сил продержаться! Дайте сил не размякнуть в его руках, не стечь сладкой лужицей к его ногам! Потом так больно вновь становиться собой. Чувствовать, что серьезными и искренними его поступки считала лишь я, а он играл и развлекался.
Надо же, меня заметили! Дракон отмер, быстро окинул взглядом всю мою уже изрядно дрожащую фигурку, остановился на босых ногах. Сгреб с ложа покрывало, словно оно ничего не весило. Помнится в прошлый раз я смогла только под него забраться. Меня бережно укутали, подхватили на руки и, опустившись на кровать, усадили к себе на колени. Со стороны посмотреть, так сразу видно — чуткий влюбленный трогательно заботится о женщине, которую боготворит. Только можешь не стараться, я слишком хорошо выучила урок. И дышать так перестань! И пахнуть тоже…
— Что, после экзекуции шкурка моя больше не возбуждает? — вслух сказала я, — Так залечили вроде все. Правда, я в зеркало пока еще не смотрелась, но по ощущениям кардинально ничего не изменилось.
От моих слов Дракон вздрогнул. Вот не надо на меня так смотреть, а то могу и поверить, что ты сожалеешь. А верить мне в это противопоказано.
— Я рад, что с тобой все в порядке, — выдохнул он, а я почувствовала его горячее дыхание у себя на шее, от чего толпы мурашек пустились в путешествие по телу. Предатели!
— А знаешь, — отстранилась и посмотрела в его глаза, — я тоже этому рада, не смотря ни на что.
— Прости, — чуть слышно сказал Анситор, — я сожалею, что так вышло.
И вид такой трогательно виноватый. Ну актер! Да даже нашему вездесущему Безрукову до такого мастерства еще расти и расти. Любит мальчик от скуки играть в трогательного возлюбленного, а потом посмотрев на страшные картинки, утешать спасенную жертву. Какие только дикие фантазии не придут в голову за тысячи лет. И главное игрушек то много, каждая на своем месте, сидит себе в своей камере и ждет очередной безумной фантазии Господина. И обслуживающий персонал прилагается, не нужно свои руки пачкать.
— Ну что ты, — усмехнулась я, — такие мелочи. Ты обращайся если что, и я снова поучаствую в твоих играх. Тем более выбора у меня особого нет.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — ах, какое мастерское неведение сыграно. Оскара сюда! Дайте две штуки!
— Послушай, давай сегодня не будем играть. Ведь ты же человек… или кто-ты там… Я хотела сказать, ты же разумный, — старалась говорить отчетливо, не допуская жалости к себе, потому что иначе на глаза наворачивались слезы, — ты хотел женщину, меня привели, я готова. Нужно будет постонать, ты только попроси. Сделаю в лучшем виде! А играть будем потом, не то у меня сейчас эмоциональное состояние, не игровое. Ты уж прости. Ну так что? Какую позу для тебя принять?