— Ты видел тело Кэт? — прошипел я.
Сила вырвалась, заставив могучего заисланца скорчиться у моих ног. Я отчетливо понимал, что Звезда, о которой говорил колосс, это очертания симбионта на груди моей Кэт. Когда мы были вместе, никакого рисунка на ее теле не было. Наличие симбионта выяснилось лишь потом.
— Я врач и ученый. Я помог ей, — прохрипел Крэгус.
Опомнившись, я взял под контроль свою силу. Боги космоса! Эта ревность просто сжигает меня изнутри, а ведь сейчас для нее даже нет повода. Чтобы как-то сгладить ситуацию, подал ему руку и помог подняться.
— Извини, мне трудно сдержаться, когда речь заходит об этой женщине, — не смотря на вспышки ярости, заисланец вызывал во мне симпатию, — не привык еще. Надеюсь, что после принесенной тобою клятвы, смогу контролировать себя лучше.
— Не привыкнешь никогда, — усмехнулся фиолетовый, — любовь делает из нас глупцов.
И он снова рассмеялся. Любовь. Незнакомое, до этого момента неведомое мне чувство. Люблю ли я ту женщину, которая как тайфун ворвалась в мою жизнь? Ценность ее жизни становится гораздо больше, чем своя собственная. Желание бесконечно быть рядом, затмевает все остальные. Сердце готово вырваться из груди лишь от мысли о ней. Если все это и есть любовь, то несомненно я люблю эту хрупкую женщину с далекой планетки.
Я понял, что мои мысли не остались тайной, судя по понимающим улыбкам всех собравшихся здесь. Посмотрим, как запоет каждый из них, когда окажется в моей ситуации. В конце концов я единственный из ныне живущих Драконов, который не только обрел свою пару, но и провел с ней древний обряд единения. Вот только защитить-то я ее не смог, и угроза осталась, несмотря на исчезновение тексов. Их исчезновение породило очередную лавину вопросов, которые требовали немедленных ответов. Черные дыры проклятого сектора! Да как же можно восстановить мгновенно то, что разрушалось тысячелетиями!
— Крэгус Толл, — подошедший Тизкар положил на плечо заисланца ладонь, — принеси обеты верности и поведай нам о том, что знаешь. Ценна каждая кроха информации.
— Я пришел не один, — пророкотал колосс, — со мной сотня опытных воинов Заислана. Мы готовы принести наши обеты. Мы первые, за нами придут другие.
Его слова вселяли надежду. Драконы слишком импульсивны и прямолинейны в принятии решений. Всегда полезно полагаться на информацию, полученную из разных источников, так как при таком раскладе видится целостная картина происходящего. Особое беспокойство вызывала безопасность Кэт. Я осознавал, что несмотря на мое желание, находиться всегда рядом не смогу. Слишком много дел потребуют личного присутствия. Надежда в глазах заисланца заставила меня поверить в его искренность, ведь эту надежду он напрямую связывал с появлением моей Кэт. Не было в этом огромном мужчине фальши. Разве сам я совсем недавно не прозрел также, как этот колосс? До появления хрупкой землянки в моей жизни, я словно блуждал во мраке в тщетных попытках отыскать выход. Наощупь пробирался в темноте, пока волшебный свет взошедшей Звезды не указал мне путь. Как точно описала ее легенда Заисланы. Сомнений не было — пророчество Драконов не единственное, оставленное древними. В культурах разных народов можно отыскать похожие предзнаменования. Они переплетаются, дополняя друг друга, но все рассказывают о появлении символа, который объединит и заставит совершить невозможное, на пути к свободе. И этот символ — трогательная малышка, мирно спящая в моих покоях. Воспоминания о ней породили такой океан нежности в душе, что я невольно улыбнулся своим мыслям.
— Я готов принять твою клятву, заисланец, — я подошел к нему близко, и хотя мой рост был ниже, Крэгус почувствовал мою силу, склонив голову, — я так же готов выслушать тебя. Мудрый Тизкар прав, любая помощь ценна и необходима сейчас, любое верное сердце приближает нас к победе.
Заисланец преклонил колено принося вечные и нерушимые слова древнего обета, необходимость и правильность которого наши предки совсем упустили из виду. Забыты были многие традиции и устои Драконов, несущие в себе древнюю мудрость. И именно нам предстояло их вспомнить и возродить. Боги-создатели ничего не делали просто так, каждый их поступок был логичен и служил для поддержания мира и гармонии.
Рассказывал Крэгус долго и обстоятельно. Многие детали вызывали ужас от осознания происходящего, но теперь мы ясно представляли масштаб катастрофы и можно было выработать план действий. Необходимость возрождения Совета Разумных всем была понятна. Отмена рабства — первое, о чем следовало позаботиться новому Совету. Причастность тексов к происходящему не вызывала сомнений. Они не могли раствориться в пространстве. Нору, где они скрываются предстояло найти и обезвредить. Разговор длился уже несколько часов, а фактов становилось все больше.
Когда за окнами сгустилась тьма разбавленная мягким светом Теллуриуса и Атлии я перепоручил заботы о Крэгусе и его людях вездесущему Бахме. Силурис и Норбан отбыли донести разработанный нами план другим членам маленького Драконьего братства.
— Пойду и я, друг, — сказал, поднимаясь со своего места Ильшур, — столько всего еще предстоит проверить, но даже самым сильным из нас порой требуется элементарный отдых.
— Ильшур, — тихо начал я, собираясь с мыслями, — те три женщины, которые были на аукционе с землянкой…
— Я понимаю, что ты захочешь их вернуть, для твоей пары. Прослежу, чтобы они ни в чем не нуждались в моем замке этой ночью, а с утра открою переход двоим из них.
— Двоим? — мое удивление было настолько ярким, что даже сидящих рядом Тизкар ухмыльнулся.
— Двоим, — как ни в чем не бывало подтвердил Ильшур, — малышку заисланку и летианку я тебе верну, но огненную Муррию… Извини, друг, но я мужчина, и я пока жив. Отдать ее сейчас выше моих сил!
— Ты не меняешься, — расхохотался я, — даже перед лицом нависшей угрозы ты думаешь о плотских удовольствиях.
— А разве ты о них не думаешь? — парировал Ильшур.
— Я могу думать о них лишь с одной женщиной, — улыбнулся, с нежностью вспоминая мою Кэт, теплую, маленькую, мирно спящую сейчас в моей кровати.
И вдруг отчетливо понял куда меня с неукротимой силой тянуло все время нашей беседы. Я хотел сидеть рядом и смотреть, как она спит, поймать момент ее пробуждения, увидеть свое отражение в ее сонных глазках. Я хотел просто быть рядом. Всегда.
— Да, друг, ты остановил свой выбор на одном пироге, — рассмеялся этот пройдоха, — я же намереваюсь отдать должное всему гастрономическому разнообразию.
— Посмотрю я, куда денется это разнообразие, когда на горизонте покажется твой пирог, — не смог удержаться от шпильки я.
— О, надеюсь, это будет очень нескоро, — ухмыльнулся он, шагая в открывшуюся арку, — утром пришлю девчонок.
И за этим сластолюбцем закрылся переход.
— Уважаемый Тизкар, — обратился я к Мудрому, — для меня честь принимать тебя в моем доме. Будь моим гостем, пока не определишься со своим. Многие Дворцы пустуют, но, если желаешь, мы отстроим тебе твой прежний.
— Нет, мой мальчик, — он печально улыбнулся, — без моей Лунны для меня любой Дворец словно пустыня. Скоро ты поймешь меня, осознав в полной мере зависимость от своей пары. Если не возражаешь, я приму твое гостеприимство.
— Буду рад, — я чувствовал в груди нервную пульсацию симбионта.
Это означало одно — скоро проснется моя Кэт. Ни за какие сокровища Вселенной я не пропущу мгновение ее пробуждения.
— Мне тут Ильшур за столом поведал много интересного, — отзвался Мудрый, — я бы хотел исследовать подвальную комнату, где тексы проводили свои ритуалы. У меня много догадок на этот счет.
— Делай, что сочтешь нужным, Тизкар, — я был уже на пути к своей спальне и ничто не могло меня остановить, — твои приказы в моем замке будут восприниматься как мои.
В подтверждение своих слов отпустил поток силы. Искрящаяся змейка скользнула с моих пальцев, растворяясь в пространстве. Никак не привыкну к тому, что вижу ментально-энергетические потоки.
— Иди, иди, Анситор, — по-отечески напутствовал меня Тизкар, — ночь в своем апогее и скоро день вновь сменит ее, ты нужен своей паре. А я найду, кто обо мне позаботится.
В покои я практически влетел, чувствуя, что вот-вот мое неожиданное счастье откроет свои прекрасные глазки. Она лежала на огромной кровати, такая маленькая, такая хрупкая, такая вся моя. Медленно опустился в кресло, не в силах отвести взгляд от своего сокровища. Как много я хотел сказать ей уже утром, после нашей первой волшебной ночи. И как много печальных событий за этим последовало. Пусть ругается, пусть кричит, я заслужил ее гнев. В конце концов у меня вечность, чтобы вымолить у нее прощение. Мне теперь есть для чего жить, есть к чему стремиться, и есть за кого отдать эту самую, долгую, драконью жизнь.