Герин почувствовал мой взгляд, повернулся и любовно поглаживая напугавший меня кнут, глядя мне в глаза улыбнулся. Я впервые видела проявленные им эмоции. Улыбка была мерзкая, предвкушающая. Меня передернуло от отвращения.
В этот момент дверь на соседней стене с лязгом отворилась и в зал зашел огромный нубериец, затянутый в форму, которую я видела на корабле.
— Шейн Герин, прошу прощения, — откашлявшись начал он.
— Ты отвлекаешь меня, Барт, — откликнулся этот маньяк, — портишь мне предвкушение пира.
Клочья странного тумана окутывающие Герина впервые пришли в движение и мерзко зашевелились, перетекая вдоль его тела. Нубериец вздрогнул, но продолжил.
— Простите, шейн, дело неотложное. К вам прибыли с приказом от Повелителя, — и мужчина кивнул в сторону двери в которую вошел.
— Как не к стати, — скорчился Герин. Было видно насколько его лицо не привыкло к мимике, — зови.
Нубериец поклонился и развернувшись вышел. Через несколько мгновений дверь отворилась вновь, впуская две завернутые с головы до ног в объемные серые плащи с глубокими капюшонами фигуры. Герин отошел к визитерам и о чем-то неспешно, очень тихо с ними разговаривал. Я не смогла разобрать ни слова из их беседы. Спустя некоторое время, коротко кивнул «плащам» и те выплыли в коридор, а в зал тут же вернулся Барт, вытянувшись по стойке «смирно» у дверей, в ожидании приказаний.
Герин подошел к стене и снова на что-то нажал, открывая в этот раз нечто вроде бара, уставленного бутылочками с разноцветными жидкостями. Затем, взяв одну из них, направился к столбам.
— Тебе повезло, самка, — холодно сказал он, обращаясь к Таури. Я видела, как у той от облегчения едва не подкосились ноги. Герин обернулся к нуберийцу и продолжил, — Барт, подойди.
Как только тот оказался рядом, он протянул Барту бутылочку с зеленоватой жидкостью.
— Возьми, обработаешь самку, потом приведешь ее ко мне — я сотру ей память. Что-то мне подсказывает, в ближайшее время Анситору очень понадобится утешение. Нужно быть готовыми, — он обернулся к молчаливым слугам, державшим цепи, и кивнув на Таури, скомандовал, — отпустите ее.
Раздался лязг металла, цепи ослабли, и трессианка, не удержав равновесия, развалилась у ног мужчин.
— Подними ее и пошевеливайся, — приказал он Барту, тот поклонился и, подхватив Таури, скрылся за дверью.
— А вот тебе не повезло, — оскалился этот маньяк, глядя на меня, — тебя приказано ликвидировать, не привлекая внимания. В идеале тебя можно было бы просто отравить, но разве могу я отказать себе в удовольствии и не попробовать вкус энергии твоей крови, незабываемые вкусы твоего страха и паники. Даже твой гнев, пока мы шли сюда, был чрезвычайно вкусен.
Я похолодела от ужаса. Тело покрылось липким потом и неприятными мурашками.
— Видишь, ты уже боишься так сладко, — мурлыкнул это извращенец, а я не смогла выдавить из себя не звука.
— Зафиксируйте самку, — приказал он стоящим у столба слугам.
И только когда двое неприметных ринулись и схватили за руки, ко мне вернулась способность говорить.
— Отпустите меня немедленно, — кричала я, тщетно пытаясь вырваться из стального захвата конвоиров, билась, изворачивалась, но медленно приближалась к ненавистным столбам.
Теперь уже я визжала и всхлипывала, пытаясь освободиться. Теперь мои звуки повторяло гулкое эхо, отражаясь от стен этого жуткого места. С противным щелчком на моих запястьях защелкнулись металлические браслеты, напоминающие кандалы. Цепи натянулись, поставив меня в позу распятья.
Герин обошел место экзекуции и встал, глядя мне в лицо. В руках он держал тот самый кнут с металлическими вплетениями, который меня так напугал.
— Ты боишься все больше, твоя паника нарастает, — говорил он, а клочья грязного тумана неприятно клубились по всему его телу, вспыхивая багровыми всполохами. А я не могла ни о чем думать, лишь смотрела как крючковатые пальцы поглаживают рукоять, — постольку поскольку ты уже ничего никому не расскажешь, я подробно изложу, что с тобой будет.
Он куда-то отошел и вернулся, держа в руках черный небольшой флакон.
— В этой бутылочке яд, самый сильный, самый незаметный и коварный. Попадая в организм, он блокирует работу всех органов живого существа за 5 часов, вызывая сильнейшую боль, а сам благополучно растворяется, не оставляя следов. Его практически невозможно обнаружить. Добывается он из желез ластоногого слизня с планеты Хаук, и противоядия у него нет. Конечно, можно было бы подлить его в твою еду, но искушение слишком сильно. Я буду наслаждаться твоим вкусом долго, почти до твоего конца. Тем более твоя кровь и твои эмоции лично тебе больше никогда не понадобятся, — он откупорил бутылочку и медленно смазывал жидкостью кнутовище, — я наношу этот яд сюда. Вот смотри! При ударах, когда вскроется твоя плоть, он проникнет в тебя, распространяясь по телу, а горячая кровь потечет сладкими потоками, наполняя меня желанной энергией. А потом, я обработаю тебя еще одним средством, и ты станешь как новая, вся целая. Тебя вымоют, оденут, и никто не догадается отчего ты умерла. Постарайся продержаться подольше.
Он поднял на меня свои глаза. О-о, они уже не были пустыми, там была алчность, предвкушение, нетерпение и азарт маньяка. Герин, смерив меня взглядом, улыбнулся. А мне вдруг стало… Да не дождется он моего страха. Попировать задумал! Не выйдет, голубчик. Физическая боль — это всего лишь боль. Рано или поздно сердце не выдержит, и все закончится. Я не доставлю этому существу радости. И пусть он получит мою кровь, но страха от меня ему не получить!!! Подняла голову и смело посмотрела Герину прямо в глаза, излучая всю свою ненависть. Он отшатнулся. Не нравится эмоция? Привык к покорности? Не дождешься! Маньяк пришел в себя и вплотную подошел ко мне.
— Не смей так на меня смотреть, самка! — заорал он и со всего размаху ударил меня по лицу.
От удара во рту появился металлический, солоноватый привкус, и я поняла, что он наполняется кровью. Вскинула на Герина взгляд и со всей силы плюнула, собравшейся в полости рта кровью ему в лицо.
— Крови моей хочешь? Получи.
Он опешил, яростно вытираясь рукавом. Удары не заставили себя ждать. Он бил меня под дых, в живот и по щекам. Я бы давно рухнула, не держи меня цепи. В этот момент вернулся Барт, ведя за собой Таури. Ее волосы и кожа были влажными, словно ее всю обильно протерли жидкостью. Она взглянула на меня, и в ее глазах было столько сострадания, что я отвела взгляд.
— Я обработал самку, шейн Герин, — пророкотал нубериец, подталкивая Таури вперед.
Герин протянул руки, обхватывая ладонями голову девушки, и клочковатый туман начал стекать на голову трессианки, впитываясь в кожу.
— Все, — устало выдохнул мой мучитель, — отведи ее в покои и закрой до времени.
Взгляд Таури стал пустым, она словно перестала понимать происходящее вокруг. Барт поклонился, и они покинули зал.
— Ну! А у нас с тобой начинается самое интересное, — рассмеялся Герин, поворачиваясь ко мне.
— Думаешь тебе это сойдет с рук, когда вернет ваш Дракон? — злобно прошипела я.
Он снова расхохотался.
— Мне всегда все в этом замке сходило с рук! Уже несколько сотен лет все здесь сходит мне с рук, а до меня сходило с рук моему предшественнику, — кричал он мне в лицо, — Дракону наплевать на тебя! Он взял то, что ему нужно и ушел. Ты больше ему не интересна, как не интересно все, что происходит с другими в вашей Вселенной. Вы не обращаете внимание на мелочи, пытаясь объять необъятное! Но не понимаете, что это необъятное и состоит из мелочей!!! Ваши эмоции, амбиции и чувства делают вас слепыми и никчемными! Так что ты умрешь, а ему будет на это наплевать! Потому что он уже взял у тебя все, что ему было нужно. Ты пустая! Тебе больше нечего ему предложить!
Герин говорил, а я осознавала, что он прав. Разве ушел бы неравнодушный мужчина от женщины, которая ему нужна после первой их ночи не сказав ни слова. Конечно нет. Разумеется он получил свое. Да и не скрывал никогда, что ему нужно. Обидно осознавать себя использованной и выкинутой за ненадобностью. Обидно и горько. Только ведь наши отношения с Анситором, не имеют к Герину никакого отношения. И именно сейчас, осознавая, как близок мой последний час, я не дам этому маньяку насладиться своим страхом. Пусть это будет маленькая, но месть за всех тех, кто в этом исковерканном мире стал мне дорог: за моих милых девчонок, за Глаю, даже за великана Крэгуса и за всех тех, кто страдает по вине этих энергетических пиявок. Я смогу! Я все выдержу! Я не сдамся! А Дракон… А что Дракон, пусть живет и будет счастлив.
С этими мыслями смело посмотрела на своего палача. Герин заскрипел зубами от злости и схватив кнут шагнул мне за спину.
— Держите ее, — орал он конвоирам!
Я почувствовала, как рвется серая туника, оголяя мне спину, но лишь сильнее стиснула зубы. Возможно боль будет нестерпимой, возможно я буду орать, но бояться эту падаль я не стану!!!