– Я, так сказать, в широком смысле…
Порасспросить, осмотреться, уладить формальности… Дела, как гром с ясного неба…
– Как гром… – повторила она с гримасой вместо улыбки.
Данил ее в свое время неплохо изучил, в профессиональном смысле понятно, поскольку жена человека типа Климова – это, помимо прочего, еще и Фактор.
Тот самый фактор, что наряду со многими другими просто не может не влиять на работу данного профессионала. Хороший шеф обязан просчитывать все факторы, влияющие на работу подчиненных, и знать их назубок…
Сейчас она не походила па себя. И дело тут не в печальных новостях, ошеломлении, горе…
Она боялась. И вот так, с ходу, пока что решительно не определить: кого? чего? Но страх был, несомненно. Ее, вульгарно выражаясь, едва ли не колотило от страха – уж такие-то реакции Данил должен был отмечать и опознавать.
Боялась. Человек его опыта не мог не заключить с ходу: Вера Климова-человек, охваченный страхом. Что автоматически открывает простор для домыслов, версий и комбинаций…
– Меня вызывали, вот повестка… – принялась она рыться в сумочке. – Говорят, нужно забрать…
– Не надо, – сказал Данил, накрыв ладонью ее запястье. – Мы все сделаем сами, уже есть договоренность… Багловский сделает…
При упоминании о Багловском у нее ни одна жилочка на лице не дрогнула не в Багловском тут дело…
– И все? – спросил он. – Они вас только за этим вызывали?
– Да, насчет другого уже вроде бы все обговорено… Вчера чуть ли не весь день…
– Как вообще все случилось? – спросил Данил мягко.
– Представления не имею…
Ага! Существуй какой-то прибор, которым можно на манер градусника измерять страх, стрелка непременно скакнула бы на несколько делений… У Данила знакомо и неприятно ворохнулось в груди что-то холодное, уж никак не сердце. Каждый по-своему переживает ощущение нехорошего предчувствия – лично у него именно так и происходило.
Что-то тут нечисто. Ох как нечисто. Тривиальные штампы, сплошь и рядом влекущие самые нетривиальные ситуации и последствия. Как бы там ни было, здесь с ней работать никак нельзя.
– Молодой человек! – Данил поманил лощеного и, когда тот с достоинством приблизился, тихо распорядился:
– Поймайте такси, отвезите даму в «Клейнод».
Я там скоро буду.
Тот кивнул и скрылся за углом. Достав монету и держа ее так, чтобы хмыри из «девятки» не видели, что у него в руке, Данил спросил:
– Вера, это вам знакомо?
Она всмотрелась –Данил повернул монету сначала одной, потом другой стороной, – пожала плечами:
– В первый раз вижу…
Монета, такое впечатление, у нее как раз не вызывала ни тени нового страха и уж, безусловно, не усиливала страхи прежние.
Данил двумя пальцами опустил монету в карман:
– Сергей, часом, в последнее время нумизматикой не увлекся?
– Нумизматикой он как раз не увлекся…
– Судя по тону, увлекся чем-то другим? Или – кем?
Молчание. И снова – ни тени страха. Нового, имеется в виду.
– Ну ладно, – сказал Данил. – Побудьте на фирме, идет? Я туда приеду чуть попозже, мы поговорим…
– О чем? – опять-таки вырвалось у нее. Пресловутый крик души, как выражались иные классики. Любопытно…
– О случившемся и о будущем, – мягко сказал Данил. – Вера, я понимаю: что тут ни скажи, все будет не то… Вы уж крепитесь, сделаем все, что в наших силах…
Он помог ей сесть в подогнанный лощеным синий «москвичок» и еще несколько минут курил возле крыльца, пока не дождался Пашу, лучившегося самодовольством.
– Ну что, синьор Казанова? – спросил Данил, чтобы сделать помощнику приятное.
– Порядок. Сегодня вечером отправляемся в дансинг…
– Сиречь?
– В клуб «Янина», потанцевать, а далее по обстоятельствам.
– Что так убого? – спросил Данил.