— Абла испаньол? Говоришь по-испански? — спросил другой.
— Не, ребята, ничегошеньки не понимаю, — пробурчал Огнетушитель. — Но компрендо.
Пока кто-то прижимал парня к земле, напарник вмиг сорвал с него все снаряжение.
— Эй, хоть кто-нибудь понимает по-английски? — Ему плюнули прямо в лицо.
Напрасно! Никто не имел права плевать на Огнетушителя.
Извернувшись, он отработанным движением колена нанес резкий удар в пах обидчика.
— Ихо де ла чингада! — завопил любитель плеваться и сложился пополам.
Для того чтобы понять смысл брани, иностранного языка знать не надо.
И тут на голову Огнетушителя обрушился целый водопад ударов. Через мгновение и джунгли, и ночь, и даже боль, раздиравшая тело, померкли в его сознании и отступили далеко-далеко — на тот задний план, которому нет места ни в кино, ни тем более в театре.
Глава 18
Команданте Эфраин Сарагоса чуть не запрыгал от радости, когда услышал по полевому телефону:
— Сеньор! Мы захватили подкоманданте Верапаса.
— Живого или мертвого?
— Живого.
— Откуда вы знаете, что это Верапас? Он что, сознался?
— Нет, он без сознания. Но это точно он. У него голубые глаза.
— А у Верапаса-то глаза зеленые!
— Да, так говорят. Однако все хуаресистас — «индиос». У них темные глаза. Отсюда следует, что захваченный нами человек в маске именно Верапас, а не один из инсургентов.
Типично мексиканская логика! Главное — выдать желаемое за действительное. И тем не менее слова подчиненного показались убедительными и его начальнику, и потому он тут же приказал привести пленного в казарму. Сам же команданте через секунду позвонил министру иностранных дел генералу Иеронимо Алакрану.
Оставалось только удивляться, как ему удалось дозвониться до генерала, офис которого находился в разрушенном землетрясением Мехико.
— Вы уверены, что захватили именно Верапаса? — тотчас воскликнул генерал.
— На нем была лыжная маска, и у него голубые глаза.
— У Верапаса глаза зеленые, — наставительно произнес Алакран.
— Это что, установленный факт?
— Так по крайней мере утверждают разведчики. Опять же фотографии в журналах.
— При печати часто нарушается цветопередача, — резонно заметил командир части особого назначения. — Кроме того, позируя перед представителями прессы, он ведь мог надеть и контактные линзы! Да и как, скажите, сравнивать глаза человека с глазами мифической птицы Кецаль, которую, конечно же, никто никогда не видел?!
— Что ж, в ваших рассуждениях есть рациональное зерно. Выглядит вполне логично. Поздравляю. Берегите пленника как зеницу ока и ждите полковника Примитиво — его войска уже на подходе к Чьяпасу, а сам он жаждет разделаться с проклятым Верапасом.
— Теперь в этом нет необходимости. Верапас у меня за решеткой.
— Ничего подобного, — возразил Алакран. — Никакого Верапаса у вас нет.
— Да вы что?! Он валяется сейчас без сознания, поскольку солдаты погладили его прикладами.
— Повторяю: Верапаса у вас нет и никогда не было. Когда появится полковник Примитиво, передайте ему пленного, которого, впрочем, у вас нет и никогда не было.
— Но... — начал было ко манданте Сарагоса. — А как же тогда моя теория?
— Ваша теория хороша, сомнений нет. Особенно если вы готовы взять на себя бремя ответственности за то, что неминуемо случится потом. Итак, вы готовы?
— К чему? — изумился Сарагоса.
— Взять на себя ответственность за те знания, каковыми вы сейчас располагаете.
— В таком случае я отказываюсь от своей теории и снимаю с себя бремя ответственности, — торопливо сказал Сарагоса.
— Что лишь свидетельствует о вашем уме. Итак, коль скоро вы меня поняли, примите также к сведению, что мы с вами ни о чем таком не говорили. Разговора не было — и все тут.