— Слушаюсь, господин секретарь.
В конце дня на столе Генерального секретаря уже лежал план действий.
— Текст читается отлично. И прекрасно аргументирован. Вряд ли им удастся наложить вето на такой проект. Ведь это исключительно гуманитарная миссия! А вот когда мои «голубые каски» обоснуются в стране, кто, скажите, будет настаивать на их скорейшем уходе?
— Разве что кое-кто из неприсоединившихся, мой генерал.
— Или сербы, — нахмурился Анвар Анвар-Садат и дернул плечом.
* * *
В ту ночь Анвар Анвар-Садат вернулся в свои роскошные апартаменты далеко за полночь. Глаза у него слипались, зато на сердце было удивительно легко. Что и говорить, землетрясение в Мексике оказалось очень кстати. Казалось, рука судьбы отворила ему дверь в будущее.
Включив свет, он обнаружил, что в широком кресле у книжного шкафа сидит совершенно незнакомый ему человек.
— Кто вы? — вздрогнув, обратился к нему Генеральный секретарь.
Незнакомец поднялся во весь рост. Весь в черном, начиная со сверкающих военных ботинок и кончая башлыком на голове. Черная кожаная кобура на поясе скрывала весьма внушительных размеров орудие убийства.
— Огнетушитель прибыл!
— Да, да, конечно. Я мог бы догадаться. Очень рад встрече. Но у меня, увы, очень мало времени. Сегодня выдался чрезвычайно трудный день, и мне пора спать.
— Анин мертв. Могли бы за это поблагодарить Огнетушителя.
— Да, да, отлично! Он был для меня настоящей занозой.
— Огнетушитель специализируется на извлечении заноз такого рода. Назовите только имя, и через сорок восемь часов человек этот, согласно вашему желанию, будет или уничтожен, или схвачен и запакован, точно рождественский подарок. Причем с гарантией — иначе деньги возвращаются.
Анвар Анвар-Садат заколебался.
— А что бы вы хотели взамен?
— Санкции.
— Хотите, чтобы я опутал вас санкциями? Как Ирак или, к примеру, Ливию?
— Нет, Огнетушителю нужны санкции другого свойства. Он нуждается в одобрении того, что он делает. Свободная охота не в его стиле. Он обладает всеми возможными достоинствами, но не желает работать на какого-то там дядю. Мне хочется работать на Объединенные Нации.
— А почему, собственно, на ООН?
— Огнетушитель не желает стараться ради диктаторов и тиранов. Он на стороне справедливости. Его крестовый поход продолжается. Но Огнетушителю — как и всем прочим смертным — необходимо есть и пить. Говорят, в ООН хорошо платят. Мне нужна заработная плата, которая, скажем, исчислялась бы пятизначной цифрой.
— Я не в состоянии платить вам как наемнику ООН. Пойдут, знаете ли, всякие пересуды в газетах.
— Мы могли бы что-нибудь придумать.
— У меня нет доказательств, что Анина убили именно вы. Вы можете как-то доказать?
— В нем четырнадцать пуль «Гидрошок». Проверьте.
— Обязательно. Но это не доказательство. Аутопсию уже сделали.
— Головки пуль выполнены в виде черепов. Это знак Огнетушителя. Личный.
— Да, да. Как у того парня из «Призрака, который умел ходить»?
— У кого?
— Ну у призрака. Помните? Чрезвычайно почтенная была личность, творившая правосудие.
— Послушайте, мне не до шуток! Я, то есть Огнетушитель, хочу работать на Объединенные Нации. С моей помощью вы очистите мир от наркобаронов, будущих Гитлеров и мелких тиранов, прежде чем они войдут в силу.
Анвар Анвар-Садат энергично замотал головой:
— Ваши предложения, бесспорно, не лишены интереса, но я не могу санкционировать ничего из задуманного вами.
— А как насчет кого-нибудь утихомирить?
— Что значит «утихомирить»?
— Назовите мне имя плохого парня — по-настоящему плохого, адское отродье какое-нибудь, — и я его пошлю.
— Куда? На луну? К чертовой матери?
— Нет, к праотцам. Попросту говоря, я его «загашу».